Избранные. Фантастика о дружбе. София Морт

сокрушался и ругал всех своих безалаберных ассистентов. Прощения им не было. Пятьсот двадцать три года они ждали Степана, чтобы спросить, что он видел, что думает про нынешний мир и многое другое, а тот вышел без их ведома, попал на какого-то чокнутого старика, наплёвшего ему невесть что, а затем едва не замерз в поле. И это прямо у них под носом.

      – Ты пойми, Вахтанг, у нас люди на десять лет отстают. И из окна после этого прыгают. А тут пятьсот двадцать три! Вы должны были там пост выставить. Караул! Вечного солдата! Что угодно! Бдеть денно и нощно! А старик хорош! Молчать надо было про девку! изо всех сил молчать! Пока клона не сделаем – глухо-наглухо молчать! Немедленно ко мне! Как только в себя придет, сразу же. Что же вы всё гадите и гадите, черти лысые? И когда, тудыть вас так, будет готов мой баллон? Я когда отправлял задание? Забыли? А, помните! Да, вы заездили проволочками, сколько ждать?! Если завтра у меня на столе не будет этого-черт-возьми баллона, я на вас такую жалобу напишу! Прямиком в главк! Поняли меня?

      – Да, – сухо ответил телефон.

      – То-то же! Жду.

      Мозель отшвырнул трубку в сторону.

      Через час в дверь постучали.

      – Войдите, войдите. Степан!? Заходи, Степан, располагайся, вот у нас тут диванчик есть. Садись на диванчик, расслабляйся. Петрович, – обратился он к охраннику, – спасибо тебе, дорогой, дальше мы сами разберемся.

      Степан вяло дошел до дивана и аккуратно присел. Мысли в голове путались и реальность никак не могла занять свое место в сознании. Он осмотрелся. Лаборатория показалась вполне безопасной. В воздухе стоял знакомый по урокам труда запах канифоли. Большой круглый человек что-то увлеченно паял отвернувшись в тёмный угол.

      Диван, на который уселся Степан, стоял едва ли не в центре помещения. Мозель вытащил откуда-то стул, гремя подтянул к дивану и сел напротив.

      – Меня зовут Аристарх Валерьянович, – медленно произнес Мозель. – Я знаю, ты провел пятьсот лет в аномалии.