– Смотри, когда дойдешь до девушки, её там, скорее всего, уже не будет – она не стала бы три дня сидеть на одном месте, согласен? Ты дойдешь до скамейки и сразу же, без соплей иди дальше. Еды накупил?
– Да.
– На неделю?
– Да.
– Уверен, что хватит?
– Да.
– Тебе идти минимум неделю. По дороге, скорее всего, будут всякие разные аномалии. Мы сейчас не знаем какие именно, но поверь мне, они будут. Я постараюсь зарядить тут всех на мониторинг, так что, может быть, когда выйдешь тебя кто-то из наших и встретит… Но, сам понимаешь, если за это время ядерной войны не стрясётся, или эпидемия какого-нибудь кошачьего гриппа не выкосит всех сердобольных… вот… за сто лет люди в космос вышли, а ты на пять отчаливаешь! Короче это… сможешь её догнать, если сразу же двинешь назад… ну тоесть вперед… ну ты понял. Когда вернешься будет уже будущее. Хм… это же как машина времени. – Филипп нервничал и торопился, на ходу вываливая, всё, что приходило на ум.
Степан стремительно приближался к огороженному участку, за которым смотрела в лес его Настюша.
– Ну, с богом, – Филипп хлопнул Степана по плечу.
– Спасибо, – отозвался Степан и, шагнув во временную яму, сделался тонким как бумажный лист.
– О! Круто! – выкрикнул Филипп ассистенту. – Ты снимаешь?
– Д-да не я один, – отозвался тот хриплым басом, – к-камер по п-периметру, мама не г-горюй.
– Отлично! – потёр руки Филипп. – Надо бы здесь стену…
* * *
Степан сделал шаг и обомлел. Всё вокруг вытянулось так, что и не узнать, чем оно на самом деле являлось. Травинки сделались длиной по двести, а то и все триста метров. Палочка, которая лежала под ногами растянулась в настоящую дорогу. Дерево, которое росло рядом с Настей, улетело вместе со скамейкой и Настей едва ли не за горизонт. «Вот сейчас пройду пару травин и съем пирожок», – пошутил Степан. – «К утру, глядишь и палочку пройду». Он посмотрел на небо. На глазах солнце село, стало темно, а через пару минут зажегся рассвет. Тут Стёпа понял, что надо торопиться.
Шлось, несмотря ни на что, довольно легко. Чем дальше, тем быстрее двигалось солнце, пока, наконец, не превратилось в золотую полоску на темноватом небе, где тускло мерцали планеты. Если присмотреться, можно было заметить, как они движутся. Одни быстрее, другие чуть медленнее. Внезапно появилась высокая кирпичная стена. Мгновенно, как будто её волшебным образом кто-то взял и наколдовал. «Филипп, наверно», –