И Вы готовы пойти на такие жертвы ради одного вольнодумца? – выкрикнула Маргарет, оживая на троне. – Вы обязаны принять Корону Авалории, Ольванс, и не в Вашем праве отказываться от своей судьбы!
Тогда я сделаю себе новую судьбу! – рыкнул Ольванс, прижимая руку Ареллагана к себе. – Но я не оставлю своего друга, госпожа матушка! – он повернулся назад, и его лицо сразу сделалось кротким и спокойным. – Идём отсюда, Ареллаган, – сказал он. – Пускай они живут, как им нравится, а мы с тобой будем жить так, как мы хотим!
Нёрст! – взвизгнула Маргарет. – Нёрст, единственная надежда моя, вразуми своего глупого брата!
Нёрст повернул к родителям каменное лицо и лаконично бросил:
Нет, госпожа матушка. Ареллаган был прав.
Вернитесь! Вернитесь! – закричала Королева, бледнея ещё больше и простирая вперёд трясущиеся руки. – Стража!
Ольванс гневно глянул на стражников, скрестивших копья у широких дверей залы.
Именем Короны приказываю вам разойтись!
Нет! Не выпускайте его! – закричал сзади Льюис.
Уберите свои копья, – повторил Ольванс с угрозой, но стражники не шелохнулись.
Нёрст и Лесли вдруг взмахнули руками, и широкая синяя волна смела стражников с дороги. Переступая через их неуклюже распростёртые тела, Ольванс обернулся и удивлённо воскликнул:
Бэарсэй? Бэарсэй, ты с нами?
Да, вот только пирог доем, – флегматично отозвалась Бэарсэй, – жаль, что вы предпочли переругаться и уйти. Начинка тут довольно неплохая.
Бэарсэй! – глухо воскликнула Мередит. – Ни с места, если ты хочешь остаться при дворе!
Они всё равно тебя изгонят, – глухо сказал Нёрст, – если ты не пойдёшь с нами.
Они скучные, – фыркнула Бэарсэй, делая широкий жест в сторону придворных и королевской четы, – такие зануды… Правда, пойдёмте-ка отсюда. Отпраздновать можно и в Розовом саду.
* * *
Мередит нашла Ареллагана поздним вечером, когда солнце уже надёжно укрылось за золотящейся линией горизонта. Он сидел в самом старом и заброшенном уголке Розового сада, прижавшись к земле, всё внутри которой содрогалось от гнева и ненависти к нему. В ушах у него до сих пор звенели несправедливые слова дона де Марийо, вспоминались широкие ухмылки Маргарет и её мужа. «Они ненавидят меня, – подумал он с горечью. Мгновением позже к гордости добавилось злорадство. – И боятся. Ненавидят и боятся потому, что я – претендент на трон? Нет… они ненавидят меня потому, что я – наследник Великого Духа. И поэтому же они меня боятся. Они не знают, кто я на самом деле. Но я и сам… я и сам очень хотел бы узнать ответ на этот вопрос. Что же я… такое?».
Перед тем, как уйти, Ольванс доверительно спросил его:
А всё-таки,