Райские кущи. Шпионский роман. Оксана Юрьева

в сторону Лизы, опять мерзко ухмыльнулся Рыжий, – дал бы, барин, попользоваться, у тебя девок – вон табун целый.-

      Лиза слушала и цепенела от ярости. Ее, графиню Ланскую, оценивают, как простую девку, говоря в лицо такие откровенные гадости. Ее пробила мелкая дрожь омерзения. Конечно, и всенепременно опекун сейчас же на ее глазах одернет хама, а может даже ударит его, даст пощечину и вызовет на дуэль. Она, прикусив губу, сдерживая эту ярость, так и кипевшую в ней, смотрела на него, но Андрей Николаевич вдруг как-то по-новому, чуть приподняв бровь, совершенно не скрываясь, оценивающе, глянул на Лизу. Он с легкой полуулыбкой демонстративно, даже несколько театрально обошел ее, оглядывая с ног до головы, слегка касаясь рукой.

      – А ты прав, действительно сладкая, – загадкой прозвучали его слова.

      Лиза в полном недоумении смотрела на него. И что сейчас происходит, что вообще себе позволяет опекун, вот так, так… касаясь ее рукой. Так, что внутри что-то обрывалось, заставляя Лизу, забыв обо всем, смотреть на него, не отрываясь, и застыть с так и прикушенной губой. А Андрей Николаевич, не обращая внимания на Рыжего, вдруг наклонился к Лизе и, убрав рукой волосы, выбившиеся из косы, осторожно, нежно, еле ощутимым прикосновением тронул губами кожу шеи. Лиза вздрогнула. Кажется, во французском романе это называется пикантным словом – поцелуй. Никто, совершенно никто до него не целовал ее, не касался ее губами, да еще так… ох, наверное, тоже, как во французском романе, так чувственно. Сердце стремительно ухнуло куда-то вниз, кружа голову, застучало в висках. Волна совершенно нового, ранее не испытываемого чувства, накрыла ее и она как-то удивленно и даже растерянно взглянула на графа, и совсем явственно на своем физическом плане ощутила, что-то случилось с ее душой – тонкая, такая хрупкая, еле-еле обозначенная ниточка протянулась к нему, и это было, так фантастически завораживающе…

      – Ну, понятно, – полный сарказма голос парня вернул ее к действительности, – барин, забирай свою кралю, – и Рыжий шагнул в темноту деревьев. Граф с показной нежностью приобнял Лизу, твердо пресекая все ее попытки вырваться.

      – Что вы себе позволяете, – шипела возмущенно Лиза, окончательно пришедшая в себя, становясь привычной Лизой, но граф наклонился к уху и прошептал, – не дергайтесь, он наблюдает, – и уже громко добавил, – пойдем отсюда скорей, – он вцепился в ее руку и буквально потащил все-таки пытающуюся сопротивляться Лизу.