Лиза несколько мгновений рассматривала в упор опекуна, сидящего перед ней невозмутимо, даже с тенью усмешки в глазах, на лице которого не дрогнул ни один мускул.
«Поразительное умение держать себя в руках, – лишний раз убедилась Лиза, – хоть что-то может внести сумятицу в голову этого господина «высокодержитенос», а это даже лучше, господина «вселенское спокойствие», – нелепая мысль прибавила настроения, добавляя желания пообщаться дальше.
– Как же вы спокойны, Андрей Николаевич, ящики из-под носа увели, вы так и не узнали, что в них, – запустила свои цепкий коготок любопытства Лиза. Опекун хмыкнул. Конечно, он всё понял. Понял, но все-таки ответил.
– Операция эта носит сугубо локальный характер, поверьте мне, Елизавета Дмитриевна. Отсюда пробираться с тяжелыми ящиками в Петербург… – он красноречиво глянул на Лизу, – нам только остается набраться терпения, либо они сами объявятся, либо на помощника их местного выйдем, время решит за нас.-
– Что ж, граф, благодарю за кофе, вот теперь я удовлетворена вашим ответом, – вставая, бросила Лиза. Она, было совсем, направилась к двери, но вдруг остановилась и решительно развернулась, возвращаясь к столу.
– Андрей Николаевич, откуда такое пренебрежение и уверенность в недостаточности, даже неполноценности женского ума. Вы преподносите себя просвещенным человеком, но такие патриархальные взгляды.-
Опекун не удивился вопросу.
«Зацепило», – уверенностью читалось в его глазах.
– Исключительно из личного опыта, милая Елизавета Дмитриевна, я несколько старше вас и уже кое-что успел понять в этой жизни – усмехнулся он.
– Значит эмансипация и свобода женщины вам противны? – с вызовом произнесла Лиза.
– Отнюдь, – спокойно возразил опекун, – вот что вы понимаете под понятием – «свобода женщины», ну, кроме безоговорочной свободы ношения брюк, как элемента мужской одежды. Подражаете Амандине Авроре Люсиль Дюпен, этакая слабость сильной женщины? Вызов обществу, как и ее вызов —вызов известной личности? —
– Да, я не буду отрицать – Жорж Санд входит в круг уважаемых мной писателей и личностей, но ношение брюк всего лишь вынужденная необходимость удобства одежды в моем случае, а писательница… —
– Хорошо, оставим баронессу Дюдеван в покое, – оборвал ее, согласно кивая головой, Андрей Николаевич, – вернемся к изначальному вопросу, что для вас понятие «свобода женщины»? —
– Право принятия самостоятельных решений, – не задумываясь, твердо произнесла Лиза.
– А вот вам моя теория, – опекун даже как-то собрался, видимо для более полного доведения до нее своей теории, или это Лизе только показалось, но выражение лица его было вполне серьезным, – в таком случае вы рискуете превратиться в женщину-хищника и загнать мужа под каблук, либо совсем превратить