тушь стекла с вороньего пера.
Вычислили, вычистили, вспомнили…
Без вещей и сухарей. Пора…
«Любовь твоя не остыла…»
Любовь твоя не остыла,
ты помни блудного сына.
Горячий свинец в затылок,
холодное лезвие в спину.
Свободна от слёз зона,
сестра твоего закона.
Стена из колючек, охрана.
Одна на двоих рана.
Холодный беззубый ветер
дорогу к тебе не вытер.
«– Из нас кому, душа, печальнее на свете?..»
– Из нас кому, душа, печальнее на свете?
– Мне, я не знаю смерти.
«Стоя спит часовой под стеной Кремля…»
Стоя спит часовой под стеной Кремля,
спит земля, приняв сто снегов на грудь,
мы под красной звездой родились не зря,
даже если сгораем под ней как-нибудь.
Ковчег революции качает вождя,
ему снится Арманд и партийный съезд,
потолок не течёт, не достать дождям,
бог не видит, эсер не съест.
Сделал дырку в истории в 70 лет,
и в неё холодные ветры гудят.
Спрячет снег у стены человека след.
В колыбели вождь, часовой на посту – спят.
«Какой-то злой и умный бог…»
Какой-то злой и умный бог
дал разум нам и сердце птичье,
чтоб нашу мерзость от величия
сам дьявол отличить не мог.
«Саврасов пишет в сотый раз грачей…»
Саврасов пишет в сотый раз грачей,
берёзы, подмосковные церквушки,
у золушек уже в слезах подушки,
и ворон гвоздь забил на Ильиче.
На даче дачник начертал черту,
коммунбригады убирают мусор.
Ручей играет молодого Мусоргского.
Зима растаяла, что твой язык во рту.
Весна. В груди хрипит аккордеон.
Саврасов пишет в сотый раз ворон.
«Крутая туча над испугом дня…»
Крутая туча над испугом дня,
за мерседесом листья волочатся.
Как мало марта… Как немного счастья…
Пока мы здесь, не потеряй меня.
«Бог душу вдохнул, но выдохнул волю…»
Бог душу вдохнул, но выдохнул волю,
пасёт Авель агнцев на братовом поле,
а Каин кидает пшеницу на камни,
и чья-то рука играет веками.
Листы пожелтели, земля потемнела,
холодное небо дождями разбито.
Адам починяет разорванный невод.
И Ева рожает, как правда под пыткой.
«У подруги душа…»
У подруги душа
на понюх гашиша.
Отдышавшись едва,
я пишу в ней слова.
По окружности жизнь,
словно ласточки лёт.
Над балконом стрижи,
под балконом помёт.
А в глазах синева,
как на клумбе трава.
В тихой комнате смог,
водка,