Обрисовав положение дел, Мельбурн зачитал черновик речи, которую Виктории предстояло произнести перед Тайным советом министров. Королева одобрила речь, что пришлось кстати, поскольку времени на правки все равно не оставалось. Виктория едва успевала отослать соболезнования королеве Аделаиде. Виктория любила кроткую тетушку, которая всегда была к ней добра. Предложив Аделаиде «оставаться в Виндзоре, сколько ей будет угодно», Виктория адресовала письмо «королеве Англии». «Вдовствующей королеве» – указали ей на ошибку. Королева есть только одна, и теперь ее зовут Виктория. Но племянница не желала сыпать тетушке соль на раны. Что значит этикет, когда у человека такое горе?
В половине двенадцатого в Красной гостиной Кенсингтонского дворца было не протолкнуться. «Всем было ужасно интересно, как столь юная, неопытная и плохо знающая свет особа пройдет через это испытание, и посему во дворце собралось множество представителей прессы, хотя приглашения из-за недостатка времени были разосланы далеко не каждому»[44], – писал Чарльз Гревилл.
Многие из прибывших министров были настроены скептически. До них дошли слухи, которые щедро сеял сэр Джон Конрой: якобы Виктория – добрая, но пустоголовая малютка, и она шагу не может ступить без присмотра любящей маменьки. Они внимательно всматривались в маленькую фигурку в черном, которая явилась без свиты, но держалась с таким достоинством.
Поклонившись пэрам, Виктория чистым, звучным голосом зачитала свою речь: «Я без колебаний полагаюсь на мудрость парламента и любовь моего народа… Моей постоянной заботой будет поддержка протестантской веры в том виде, в каком она закреплена законом».
В ее исполнении даже такая простая церемония была исполнена величия. Изредка королева роняла взгляды на премьера и лишь один раз покраснела до корней волос – когда герцоги Суссекс и Камберленд, кряхтя, преклонили перед ней колено. Все детство ее пугали дядюшками, как других малышей – гоблинами. А теперь эти чудища присягали ей на верность. Но, как заметил один из гостей, «румянец на щеках придавал ей очарование».
Как только королева вышла, по залу пробежал гул одобрения. То, что произошло, иначе, как чудом, не назовешь: после безумного короля, гонявшегося за фрейлинами по парку, после двоеженца Георга и Билли-дурачка с ананасом вместо головы, англичане узрели истинного монарха. Дождались!
Герцог Веллингтон умилялся: «Будь она моей дочерью, я и то не мог бы желать, чтобы она справилась лучше!» Сэр Роберт Пиль, новый лидер партии тори, был впечатлен ее «глубоким пониманием своей роли, скромностью и в то же время непреклонностью» (пройдет год, и из-за ее непреклонности он будет рвать на себе волосы).
Остаток дня был посвящен