3
На экране компьютера замелькали кадры снятого утром фильма. Несмотря на невысокое разрешение и неточную цветопередачу, изображение Карстена Нильсона получилось хорошо узнаваемым. Ортопедический воротник болтался у него на шее, словно детский слюнявчик, в то время, как он бодро ворочал вереницу тележек.
– Прямо-таки чудесное исцеление – полное восстановление двигательного аппарата! – иронически прокомментировал адвокат Ломан, сложив руки на круглом, как шар, животе, на котором чуть не лопался кардиган.
Семидесятилетний Ломан смотрел видеозапись, сидя за громоздким письменным столом в своем маленьком, прокуренном до желтизны кабинете.
– Да уж. А страховая премия только что стала равна нулю, – подхватил стоящий рядом с его креслом Томас. – Вашему клиенту не на что жаловаться.
– Еще бы! Удачно, что тележки, как по заказу, загородили ему проезд, – сказал Ломан, указав пальцем на экран, где Карстену наконец удалось убрать с дороги помеху. Он отодвинул тележки от своего автомобиля и оставил их поперек выезда со стоянки перед машинами, стоявшими по другую сторону навеса. Очевидно, его совершенно не заботило, что тележки теперь будут мешать другим.
– Случается порой такое везение, – усмехнулся Томас, потирая левую руку, забинтованную выше запястья.
Взгляд Ломана, оторвавшись от экрана, впервые остановился на повязке.
– Что это у вас с рукой?
– Так, пустяки. Слишком далеко высунул из окна.
– Из окна?
– Скоро пойдут эти кадры, – сказал Томас, кивнув на экран, и, обойдя стол, уселся в потертое кожаное кресло.
Ломан приник к экрану, на котором Карстен, крича на жену и на сына, возвращался к машине. Он хотел снова надеть на шею воротник, но от возбуждения никак не мог с ним справиться. Наконец ему на помощь пришла жена, и Карстен нехотя позволил ей застегнуть воротник. Тут его взгляд впервые упал на «ауди», в котором сидел Томас с видеокамерой. Рука Карстена вытянулась прямо в сторону объектива.
– Черт! – послышалось восклицание Томаса, произнесенное в самый микрофон.
Судя по заплясавшим кадрам, Томас резко отбросил камеру, и она объективом кверху приземлилась на приборной доске. На видеозаписи было видно, как Карстен устремился к машине. Послышалось звяканье ключей и брань Томаса, заводящего двигатель. Когда автомобиль наконец тронулся, Карстен схватил одну из деревянных сандалий, в которые был обут, и запустил ею в лобовое стекло, оно пошло сетью трещин. Взвизгнули тормоза, – это Томас попытался дать задний ход.
– Ой, моя… моя машина! – охнул Ломан, не отрываясь от экрана. – Что он себе позволяет!
– Если б я знал, что он так метко бросает, я бы припарковался подальше, – виновато промямлил Томас. – Я, конечно, заплачý за стекло.
Ломан на секунду повернулся к нему:
– А