– Беседа была очень интересной. Надеюсь, что вы найдете своего сына.
Месмер тоже встал:
– Прошу вас еще раз все хорошенько обдумать. Для меня это имеет огромное значение, и найти друга в моем лице совсем неплохо.
Пожимая на прощание руку Месмеру, Томас вдруг почувствовал, какая она грубая и узловатая. Отпустив ее, он не мог не взглянуть, что с ней не так. Рука, судя по виду, была изувечена сильнейшим ожогом. Огонь покалечил ее настолько, что сжег все ткани до костей, так что пальцы срослись вместе, вся поверхность была покрыта толстыми рубцами, и отдельно торчал только большой палец. Томас живо представил себе, какую боль испытывал Месмер, когда это произошло.
12
Расставшись с Месмером, Томас направился по Вильдерсгаде в сторону Торвегаде. Полуденная жара была на самом пике, но, выйдя на воздух из раскаленной духоты конторского здания, Томас вздохнул с облегчением. Мысленно он пожалел слушателей курсов, которым предстояло просидеть там до вечера. Воспоминания о беседе с Месмером никак не хотели его отпускать. Месмер словно залез ему в душу. Хотя Томас с ним не откровенничал, ему казалось, что Месмер что-то в нем подсмотрел. Что-то вытащил из него. Такое же чувство возникло у него когда-то во время беседы с полицейским психологом после убийства Евы. В памяти то и дело всплывала тесная комната, интимные вопросы и ощущение неизбывного горя. Он был начеку и сосредоточился на одной задаче – отвечать так, чтобы его признали годным к службе, и это ему удалось. Другое дело, что спустя десять дней он сломался и сам ушел в отпуск по болезни.
Пока он так размышлял, ему становилось все любопытнее, из-за чего произошел разрыв между Фердинандом Месмером и его сыном. И хотя Томас нисколько не сожалел о своем отказе, он подумал, что зря не расспросил Месмера поподробнее. И тут в кармане зажужжал телефон.
– Ты уже слышал? – раздался в трубке голос Эдуардо. Он захлебывался от волнения.
– Что слышал?
– Об этом рассказывают по всем СМИ.
– О чем? – спросил Томас, останавливаясь. Он дернул поводок и заставил Мёффе сесть на тротуаре.
– О перестрелке в Копенгагене. Полиция устроила облаву в том самом клубе, где собираются все эти русские.
– Облава у Каминского? Когда?
– Да! Утром, сегодня. Произошла перестрелка между полицией и людьми Каминского. В новостях упоминалась также перестрелка на Истедгаде.
– Есть убитые?
– Пока сообщалось только о восьми или десяти раненых.
– Ты дома или в редакции?
– Дома.
Через пять минут запыхавшийся Томас с Мёффе под мышкой уже перелезал на кеч к Эдуардо. Из открытого люка каюты неслись голоса дикторов. Томас поставил Мёффе на палубу кокпита и спустился по трапу в каюту к Эдуардо, который сидел, уставясь в экран небольшого телевизора. На камбузе хозяйничала белокурая девушка. Эту Томас здесь еще не видел.
– Хочешь чашечку кофе? – спросила она, а в следующую минуту уже кинулась гладить Мёффе.
Томас отрицательно мотнул головой