Врата ночи. Татьяна Степанова

к выходу на мраморную лестницу, застеленную красной дорожкой. Ворон подвел к Мещерскому двух мужчин. Один был среднего роста, чрезвычайно полный, молодой шатен лет тридцати пяти. Мещерскому он показался весьма симпатичным: полнота совершенно его не портила, лишь создавала впечатление чего-то массивного, солидного, мощного. Лицо в отличие от фигуры было худым, энергичным и мужественным – густые каштановые волосы подстрижены на пробор, карие живые глаза, решительный подбородок украшен ямочкой. Он крепко, дружески пожал руку Мещерскому и назвался Алексеем Скуратовым. Его спутник был лет на восемь моложе – высокий широкоплечий стройный парень. По виду кавказец. Несмотря на летний день, он был в пиджаке и черной шерстяной водолазке. Он представился только по фамилии – Алагиров. Тут возле них появился ненадолго Кравченко, отлепившийся от шумной компании сокурсников.

      – Вот и мы тоже приехали поздравить Андрея Филипповича (так звали ректора). Институт оказывает нам большую помощь в поиске интересующих нас материалов, – сказал Скуратов. – Сотрудничаем с фондами института по изучению дневников, карт и путевых записей…

      – Алеша, Сергей еще не в курсе, кто это «мы». Я не успел ему сказать, – перебил его Ворон с улыбкой.

      – Зарапортовались, – улыбнулся Скуратов и подал Мещерскому свою визитку. На черном глянце золотыми буковками славянского шрифта было вытеснено: «Военно-историческое общество «Армия Юга России», благотворительный фонд при штабе Окружного атамана Терского казачьего войска». Справочные телефоны, факс, адрес в Интернете.

      Сейчас, сидя у себя в офисе, Мещерский положил на стол перед собой эту визитку. Вчера на тусовке он не очень-то понял Скуратова сначала. Военно-историческое общество, фонд… Фондов и обществ сейчас пруд пруди. Кто только чем занимается, порой загадка. И откуда деньги получают, тоже неясно, но… Скуратов вчера между прочим осведомился, не из тех ли он Мещерских, фамилии и титул которых есть в недавно уточненном переизданном геральдическом справочнике «Русское дворянство». Услышав, что «из тех», еще более оживился.

      Мещерский с трудом восстанавливал их беседу. Скуратов так и сыпал ловкими фразами типа «возрождение духовного наследия», «традиции русского народа», «казачество Юга России», «исторические корни». По его словам, военно-историческое общество, председателем которого он являлся, существовало исключительно на пожертвования его членов. А в их числе были «как представители молодого отечественного бизнеса», так и потомки многих «хороших фамилий, игравших некогда ключевые роли во всех сферах военной, финансовой и политической жизни нашего Отечества».

      Когда он все это рассказывал, его спутник Алагиров только одобрительно кивал, словно убеждая собеседника в том, что все сказанное – чистая правда.

      – Очень рад был познакомиться, – сказал Мещерский. – Но я не очень понимаю вас, Алексей Владимирович, вы что, нашей турфирмой всерьез заинтересовались? А по