Ее воодушевление поразило Хекта.
– Пайпер, ты же знаешь эр-Рашаля аль-Дулкварнена. К скольким воскрешениям он приложил руку? Колдун не уймется, пока не добьется своего. В Коннеке и в Арн-Беду ты расстроил его планы, но сейчас он уже наверняка замышляет новое злодейство.
Хект с удивлением смотрел на сестру.
– Ты знаешь, куда ведет тебя судьба, – продолжала Герис. – На этом пути тебе пригодится любая помощь. – Она махнула рукой в сторону реторт. – Если только наша неуклюжая выходка не настроила их против нас.
– Полагаю, неуклюжесть недорогого стоит.
Герис кивнула, лицо ее помрачнело, но она быстро справилась с собой и подмигнула Хекту.
– Вперед, братик, двигаемся дальше.
– Кто-нибудь проверил, не разбились ли от выстрела соединительные трубки?
– Прапра проверил. У стены все цело. Он приспособил емкость, предназначенную для божественных яиц, и соединил ее с трубкой от разбитой Анной бутыли.
– Но на ней не было двойного клапана.
– Нет, зато был на той, что перед тобой. У той трубки диаметр был больше, она изгибалась вниз перед вторым клапаном, но его отстрелило картечью.
Хект осмотрел емкость, которую приладил Фебруарен:
– Очень уж ненадежно. Чуть что – рухнет. Почему бы не подождать? Выпустим их и посмотрим, что можно сделать с нормальными трубками.
Герис взяла себя в руки и не стала огрызаться, хотя твердо намеревалась быть главной и за все отвечать.
– Прапра, что думаешь?
– На этот раз голова у Пайпера соображает хорошо. Для Прохвоста понадобится двойной клапан.
– Хорошо. Займемся этим.
В следующей партии освобожденных оказалось три богини. Одну из них Хект знал, это была Жена, так ее звали, хотя супругой она тоже приходилась – Серому Страннику.
На глазах у Хекта все трое принесли присягу и поклялись вести себя благонравно. Асгриммур склонился чуть ближе, когда клятву давала вторая богиня.
– Жатва. Отвечала за зерно и плодородие, – сказал он выразительно, словно о чем-то очень важном. – За ней надо приглядывать. Она была главной женой Красного Молота, а эти Орудия умеют мстить. А самая симпатичная – Старица.
– Осталась одна реторта, – подойдя к ним, сообщил Кловен Фебруарен. – И один горемыка Прохвост в запасе.
Вознесшийся не уловил интонации, с которой волшебник произнес эти слова, и кивнул.
– Последние двое – бог и богиня. Но богиня – мать Красного Молота.
– Думаю, друг Асгриммур, ты кое о чем умолчал, – сказал Фебруарен.
– С чего ты взял?
– Не сходится что-то. Ты вроде как поймал в ловушку всех Старейших, за исключением Орднана и Арленсуль, так выходит?
В комнате воцарилась тишина, и не только в комнате – во всей Небесной Крепости, во всей Обители Богов: Кловен Фебруарен произнес имя, которое не дозволялось произносить смертному.
Асгриммура затрясло.
– Старик! Клянусь яйцами Аарона! Поостерегся бы ты!
– А что? Его ведь больше