– Вы… хозяин… – нерешительно начала она. – Он был с вами любезен, не правда ли? Мне кажется, я слышала, как он смеялся, когда стояла наверху и ждала вас.
Я выпрямилась, держа в руках кипу аккуратно сложенных носовых платков.
– Все прошло очень хорошо, миссис Седдон. Он был очень любезен.
– О, прекрасно. А я хотела еще до вашей встречи с хозяином поговорить с вами и предупредить, что на первых порах он бывает довольно резок.
Я хорошо понимала беспокойство, которое она тщетно пыталась скрыть. Было очевидно, что «эмоциональная температура», если можно так сказать, в Вальми целиком зависела от настроения Леона де Вальми.
– Большое спасибо, не беспокойтесь, миссис Седдон. Он принял меня очень хорошо, и я почувствовала, что здесь мне рады, – сказала я бодрым тоном.
– Правда? – недоверчиво спросила домоправительница. Она была обеспокоена и явно удивлена. – Ну ладно, тогда действительно все в порядке. Я знаю, что он был очень доволен, когда пришло письмо мадам относительно вас, но, как правило, мсье Леон не любит, когда в доме происходят какие-либо перемены. Поэтому все мы были так удивлены, когда они уволили няню Филиппа, которая служила у них много лет, и объявили, что приезжает новая девушка из Англии.
– О да, мадам де Вальми рассказывала мне о ней. – Я положила платки на кровать и вынула из чемодана несколько пар белья. – Но ведь она не была уволена, правда?
Из слов Элоизы де Вальми я поняла, что няне надоело жить в таком заброшенном месте, как Вальми, и, поскольку мадам была в то время в Лондоне, мсье Леон срочно написал ей и попросил, раз уж она там, найти мальчику английскую гувернантку.
– Да нет же! – Миссис Седдон явно не умела лгать. – Вы, наверное, не так поняли слова мадам. Няня была очень привязана к маленькому Филиппу. Уверена, все это было для нее большим ударом. Она вовсе не хотела уходить.
– Правда? А я была убеждена, что мадам сказала, будто няня ушла потому, что здесь слишком уединенное место. Должно быть, я ошиблась. – Я поймала себя на том, что пожимаю плечами, и решительно пресекла этот чисто галльский жест. – Она, наверное, просто предупреждала меня, чтобы я не очень-то рассчитывала на веселье. Но мадам была очень озабочена тем, чтобы найти ребенку девушку, которая могла бы учить его говорить по-английски.
– Мсье Филипп прекрасно говорит по-английски, – гордо заметила миссис Седдон.
– Очень рада это слышать, – сказала я, засмеявшись. – Ну, как бы то ни было, я считаю, что в свои девять лет Филипп вполне может перейти от няни к гувернантке. Я думаю, дело именно в этом. Поэтому надо не забыть переименовать детскую в комнату для занятий. Я уверена, что в девять лет ребенок должен отвыкать от слова «детская».
– Мсье Филипп выглядит моложе своих лет, – вновь заговорила миссис Седдон, – но иногда он бывает чересчур серьезен, и мне это не очень-то нравится. Но что можно ожидать после всего, что случилось!