«Вот и заговорил как нормальный человек», – промелькнуло в голове.
– Еще минут десять, Макс, и мы в Вас влюбимся.
– Вы – это кто? – он уже не удирал от стола как ошпаренный.
– Забавно, а «влюбимся» Вас не смущает?
– Я ж не президент, мы не на моей пресс-конференции, и Вы не из Владивостока, чтобы я засмущался. Надеюсь.
– На что?
– Что Вы не из Владивостока.
Скорость его адаптации к меняющимся обстоятельствам меня поразила.
– Отличный ответ. Так вот, если вино не разбавлять, то минут через десять нас будет уже двое. Мне очень нужна компания, Макс – не разбавляйте вино, плиз. Просто посчитайте за два бокала, а принесите один бокал вина и один стакан воды, не смешивая.
– Не понимаю, о чем Вы.
– Вот и прекрасно. Значит, договорились: бокал белого вина, а вода у меня уже есть.
Салат был почти съеден, когда опять заиграла музыка. Медленная и громко. Какая именно звучала песня, я не отразила. Расслабилась. Точно, что пел Челентано. Вдруг почувствовала, что на меня кто-то смотрит. Внимательно смотрит. И взгляд этот начинает приближаться. Подошел довольно молодой и слегка подшофе человек.
– Разрешите на танец? – сказано было бодро.
Формального повода для отказа не нашлось. То, что свитер на нем никакой, штаны – барахло, а ботинки, блин… Простите, но комментировать дальше не буду, потому как это еще по инерции автоматически включается внутренний калькулятор.
– С удовольствием, – салфетка легла на стол.
И тишина. В смысле, разговор прекратился с началом танца. Музыка звучала хорошая – Челентано явно старался. «Танцует он не очень, не Челентано, мышцы как струны натянуты», – внутри молчать я не могла, поэтому паузу заполняла разговором с самой собой.
– Вы ждете кого-то? – вопрос прозвучал на пике мышечного напряжения моего партнера.
Про себя я успела только задать вопрос: «Имеет ли смысл врать?» Обдумать ответ не успела, потому что затягивать такое мышечное напряжение рядом с собой – просто опасно.
– Нет.
Ему сразу стало легче. И моей руке тоже.
– А зачем тогда здесь? – в его голосе неожиданно прозвучала нотка вызова.
Так обычно и бывает: мужчина хочет, чтобы женщина была свободна, а узнав, что она свободна, сразу начинает задаваться вопросом «почему». Искать причину-изъян, настораживаться и подозревать. Я уже начала жалеть, что сказала правду. Надо было его расслабить через разочарование.
– Ужинаю, – решила не дразнить зверя и дать нейтральный ответ.
– В ресторане?! – кроме удивления в его голосе послышалось еще и разочарование, причем сильное.
– А что, разве сюда с иной целью приходят? – в моем голосе проскользнуло легкое раздражение. Я начала поглядывать – не несут ли мою рыбу.
– Ну, точно не ужинать, – кавалер даже и не думал замечать изменения в моем голосе. Он упивался несуразностью,