Старая башня на горной скале.
Тихо. И призраком тень от машины
Ткет тишину на дорожной петле.
Выше и выше сквозь камни и скалы,
Через мосты высыхающих рек,
Вкруг объезжая обрывы, обвалы,
Где не селился давно человек.
Вьется асфальт, как змея, серпантином,
Из-под колес убегает земля,
Яркое солнце большим властелином
Кругом обходит златые поля.
В красной земле забелели строенья,
Желтые церкви в зеленых лозах,
И за уступами, как приведенья,
Прячутся замки Альгамбры в садах.
Строгие камни. Простые объемы.
Хрупкая тонкая вязь на стенах.
Рыбы в прохладном густом водоеме
Чертят тенями следы на камнях.
Дворик. Фонтан на двенадцати зверях,
Мирные львы охраняют покой.
Гладь водоема. Здесь можно поверить
В мир просветленный, гуманный, простой.
Ясный, как синее знойное небо,
Чистый, как мрамор. Прозрачный, как сон.
Вечный, как солнце. И с запахом хлеба.
И непреложный, как древний закон.
1995
Раннее лето. Кенсингтон парк
Я растворяюсь в лето. Ухожу
В листву деревьев, птичий перезвон.
Тенистыми аллеями брожу.
Смыкает надо мною своды крон
Старинный парк. Тяжелые стволы,
Как стражи, охраняют тишину.
Высоких лип могучие главы
Закинуты в пространства глубину.
Лучи косые зелень золотят,
Синеет небо в перьях облаков,
И странною мелодией звучат
Глухие отзвуки людских шагов.
По глади серебристого пруда
Неспешно белый лебедь проскользит,
И пестрой рябью темная вода
Расходится от плавающих птиц.
Цветным узором через сеть аллей
Проносится компания ребят,
И, рассекая тень от фонарей,
Их ролики по гравию шуршат.
Смеркается и всех заворожил
Парк, погруженный в легкий летний сон,
И лишь былым величием застыл
В орнаментах решеток Кенсингтон.
1997
Паром
Укрывались вечерние горы
Синей дымкой. И в солнце косом,
Огибая портовые створы,
Уходил из Сеуты паром.
И, смывая морскою прохладой
Знойный жар африканской печи,
Пробиралась стальная громада,
К европейской прохладной ночи.
Мерно движется темень к проливу,
Вздох Атлантики – словно зовут.
К кораблю на огонь сиротливый
Души в море погибших плывут.
Но крест на крест затянуты тросом
Днища шлюпок спасенья. Слышны,
Как псалмы по погибшим матросам,
Всплески гребня бегущей волны.
И печальные воды покинув,
Наш корабль убыстряет свой ход,
Лишь игривые стайки дельфинов
Поминальный кружат хоровод.
Догорали