– Надоело, соберу лентой, – девушка перевела взгляд на массивную шкатулку, стоящую на полке.
Зеркало бесстрастно наблюдало за ловкими пальцами девушки. Отражение в нем затуманилось.
– Красный – это мой цвет… – отчетливо пронеслось в голове у девушки.
Она удивленно подняла глаза. Зеркало потемнело, покрылось рябящей, мутной зыбью, как вода в озере, а из его глубины медленно выплывало нечто, поднимая в душе первобытный всеобъемлющий ужас.
Заколка выскользнула из ослабевших рук девушки. Схватившись за голову, она отшатнулась, испугавшись собственных ощущений.
Непонимающе девушка смотрела на завораживающий омут, полностью скрывший ее отражение. Чужой тихий голос вкрадчиво скользнул в сознание, разгоняя остатки мыслей:
– Красный – это цвет жизни. Цвет энергии. Цвет страсти. То, в чем ты нуждаешься сейчас.
Она медленно осела на пол, не сводя глаз с зеркала, круги на котором подрагивали, словно волны, расходящиеся от брошенного в воду камня. Вдруг что-то вынырнуло из зеркального омута, с легкостью устремившись к девушке. Почувствовав резкую боль, она схватилась за грудь. Казалось, под кожей с шипением вспыхнуло пламя. Чем сильнее оно распалялось, тем сильнее конвульсии сотрясали тело девушки, искажая ее лицо смертельной гримасой…
Пытаясь сохранить равновесие, Арин цеплялась за все, что попадалось под руки. Огромная напольная ваза с пышными алыми цветами разбилась и залила комнату водой. Вбежавшая молоденькая горничная застыла от изумления, увидев тело девушки, лежащее на полу. Не помня себя от страха, она бросилась к Арин.
– Мадмуазель! Мадмуазель! – шептала она, пытаясь оттащить тело на сухое место, но поскользнувшись, упала сама. – Боже мой, Боже мой…
Из холла донесся голос хозяйки, чопорной мадам Кларис, которая неспешно разговаривала по телефону, чеканя каждое слово. Горничная стряхнула с себя оцепенение. Встав на четвереньки, неловко поднялась, стараясь не смотреть на тело Арин.
Ничего не подозревающая хозяйка обсуждала что-то с невидимым собеседником:
– Ладно, не желаю больше ломать над этим голову. Он будет теперь кружить вокруг да около, пока не заговорит ей зубы.
– Мадам Кларис! – позвала горничная. – Помогите!
Крик впавшей в истерику, почти обезумевшей служанки заставил Кларис прижаться к стене, выронив при этом телефон. Она отчетливо расслышала отчаяние в голосе, заставившее броситься на второй этаж. Крик доносился из комнаты дочери. На сердце у Кларис похолодело: «Что случилось? Почему горничная кричит не переставая?».
Та, завидев хозяйку, подбежала ближе. Она затараторила, сбиваясь и проглатывая слова, но Кларис не слышала ее. За плечом девушки она видела свою дочь, лежащую на полу. Отодвинув в сторону горничную, загородившую обзор, она медленно приблизилась, и, опустившись на колени, в состоянии полной прострации смотрела на лежащее в луже тело. В глазах был ужас и отупение.
– Может скорую? – тихо пропищала за ее спиной горничная.
Кларис судорожно кивнула, и горничная опрометью