Мы и понятия не имели, что будет, если она согласится.
На следующий день мы втроем сидели за кухонным столом.
«Норма, мы не знаем точно, что скажут доктора по поводу твоих анализов, – сказала я, – но скажи нам, как ты считаешь, сможешь ли ты позаботиться о себе сама после смерти Лео?»
«Я не знаю, что делать, – ответила она, с каждым словом ее голос становился все слабее, – я не смогу жить одна. Я знаю это».
«Что ж, – вмешался Тим, – мы как раз обсуждали это с Рейми, и нам бы не хотелось оставлять тебя одну, даже если тебе будут помогать другие люди. Мы смотрели различные дома престарелых, куда бы мы могли отдать тебя здесь, в Мичигане, или в Пенсильвании, где живет мама Рейми. Однако есть еще один вариант, – продолжил он, – не хочешь ли ты разделить с нами кочевой образ жизни? Мы могли бы купить фургончик побольше».
«Конечно, идея может показаться тебе сумасшедшей, – добавила я, – но она не намного безумнее, чем провести остаток своих дней в доме престарелых. Если ты согласна, мы поедем туда, куда ты захочешь».
Мы сказали, что не обязательно давать нам ответ прямо сейчас. «Просто подумай об этом», – предложили мы и молча продолжили есть сэндвичи с ветчиной и салатом. Норма первой нарушила тишину. Она тихо произнесла: «Думаю, я хотела бы поехать».
На следующий день вместе с гинекологом и студенткой медицинского училища, которая стояла за спиной врача, мы сидели в тесном кабинете для обследований. В течение двух дней после смерти Лео мы ходили из кабинета в кабинет, от одной процедуры к другой. Наконец, мы дошли до приемной акушера-гинеколога.
Врач, приятный мужчина лет тридцати пяти, сообщил нам то, что мы и так знали: у Нормы в матке раковая опухоль. Он сидел за столом для осмотра больных на возвышении и свысока смотрел на Норму. Затем он произнес твердым тоном, не терпящим пререканий: «Что ж, мы удалим матку, а затем назначим вам сеансы радио- и химиотерапии. Вас положат в реабилитационное учреждение, и в течение нескольких месяцев вы поправитесь».
И хотя он не предложил Норме никаких других вариантов, он спросил ее, чего же она хочет. Она встретилась с ним взглядом и со всей уверенностью ответила: «Мне 90 лет, и я отправляюсь путешествовать».
Ясное дело, доктор был поражен и не знал, что сказать. Тим объяснил, что мы постоянно находимся в разъездах, колесим на своем фургоне и собирались взять Норму с собой, если ей это интересно и она физически выдержит такие нагрузки.
Поведение доктора тут же изменилось, он просиял. Студентка медицинского училища была, казалось, удивлена: она не ожидала такого ответа от этой хрупкой пожилой женщины.
«Вы считаете нас безответственными? – спросил Тим. – Такое решение кажется нам естественным, но мы далеко не придерживаемся правил. Что вы думаете?»
«Нет, – ответил врач, – я не считаю вас безответственными. Нет никакой гарантии, что в таком возрасте она выживет после операции. А если даже