– Добро пожаловать в Лондон, сир! – Рейли, войдя в мою каюту, отвесил шутливый поклон. – О, я вижу, вам понравился наш Тауэр! Ему без малого пятьсот лет, а он все строится. Посмотрите, вот этот, с четырьмя башнями, – Белый Тауэр. Его построил Гэндальф, епископ Рочестерский, в 1097 году, еще во времена Вильгельма Завоевателя.
– Вильгельм Завоеватель умер в 1087 году, – рассеянно поправил я. – Белую же башню построили во времена Вильгельма II Рыжего.
– Верно, – хмыкнул Уолтер. – Признаюсь честно, поражен вашими познаниями. Но впрочем, я пришел сюда не за тем. Мы швартуемся. Не откажите в любезности, ваше высочество, не выходите из этой каюты до той поры, пока я не пришлю за вами.
– Вы меня арестовываете? – Я резко вскочил с места, в один миг забывая о прелестях майского Лондона.
– Ну что вы, мессир! Просто я желал бы преподнести кое-какой сюрприз моей Белла Вирджиния, и было бы прискорбно испортить его вашим преждевременным появлением. Покорно прошу извинить за временные неудобства. Надеюсь, как мужчина вы меня понимаете.
– Признаться, нет, – удивился я, осознавая с грустью, что, невзирая на звучность моего эфемерного титула, у гостеприимного хозяина есть весьма широкие возможности, чтобы настоять на своем.
– Увы, сир… – развел руками корсар. – Вам, французам, никогда не понять нас, англичан.
Я хмыкнул и, не вдаваясь в излишние объяснения, отвернулся.
– Ну, вот и славно, – с хорошо знакомой жесткой ноткой в голосе отчеканил Рейли. – Я не прощаюсь, мой принц.
Хлопнувшая дверь недвусмысленно свидетельствовала, что дальнейшие переговоры бессмысленны, а скрежет ключа в дверном замке не оставлял сомнений, что капитан «Дерзновения» тщательно взвесил каждое слово, прежде чем обращаться ко мне со столь нескромной просьбой.
Что ж, замки испанцы привозят из Фландрии. А там мастера свое дело знают отменно, шпилькой такой замок не откроешь. Да и нет здесь этой шпильки. Завалившись на покрытую периной кровать, я закрыл глаза, надеясь хоть в такой форме выразить протест против насилия над личностью. Дремота, навеянная мерной качкой, не заставила себя долго ждать. К жизни меня вернул бодрый голос Лиса на канале связи:
– Але, Капитан! Хватай мешки, вокзал отходит!
– Что произошло? – встрепенулся я, усиленно растирая виски, чтобы окончательно вернуть ясность разуму.
– Пока ничего особенного, но мое пролетарское чутье подсказывает, шо мы таки приплыли.
– Это несомненно, – подтвердил я.
– Да я не в этом смысле, – возмутился д’Орбиньяк моей непонятливости. – Короче, даю прямое включение с камбуза, а ты уж сам кумекай ху из ху, а ху из кто-то другой.
В эту секунду я увидел мир глазами своего напарника и услышал его ушами все происходящее на палубе в непосредственной близости