Деньги, впрочем, не дают. Лапу будто бы наложили французы, хотя, я думаю, и американцы держатся того же мнения. Между тем, по словам Плешкова, в Омске денежный кризис. Наименьший знак – керенка в 20 рублей.
Вечером Гуковский передал пожелание Нокса, чтобы я не уезжал. Не понимаю – лицемерие это или наивность. Получена телеграмма из омской ставки на имя моего адъютанта, где сказано, что, зная мою любовь к Родине, просят доложить мне их просьбу ради общей пользы не задерживать моего отъезда за границу. Повторяется омская история с отъездом131, только в более мягкой форме.
Чего они так беспокоятся?
Владивосток. 28 декабря
В первый раз сильнейший мороз с ветром. Приходил Родзянко опять с просьбой Нокса не уезжать. Этот неумный малый, заведывающий хозяйством англичан, в простоте душевной высказал, что «Нокс будет телеграфировать Жанену и что тот возьмет меня».
«Вы, П.П., видимо, не вполне отдаете себе отчет в ваших соображениях. Жанен никуда меня взять не может – я ревниво берег принцип Верховного главнокомандования и к иностранцам в подчинение не пойду».
Поехал проститься к Д.Л. Хорвату. Час был неприемный, но меня тотчас же попросили в его кабинет. Самочувствие в вагонах дальневосточной ставки среднее.
«Вы знаете, денег, привезенных из Америки, союзники не дают», – заметил Хорват, мудро поглаживая бороду. «У тебя-то, старина, и своих довольно», – невольно подумалось мне. Союзники – народ практичный и осведомленный. Они прекрасно знают, что золото, переданное Директорией Омску, ею не тратилось, и беспокоятся за его сохранность в Сибири.
Долго сидел Романовский, начинающий, по его словам, пессимистически смотреть на вещи.
«Кажется, мы напрасно поклонялись химере». Я не понял, что имел в виду генерал – монархизм, диктатуру или народ.
В его адрес американцы прислали 200 тысяч пар сапог и винтовки – это уже нечто.
В 12 часов перебрались с Гуковским на пароход Доброфлота «Симбирск». Проводы. Слова. Фотография. Тяжело. В 21/2 часа отвалили.
Прощай, родная земля! Еду в добровольное изгнание «для пользы» Родины. Горькая ирония судьбы! Отдыхать, когда безумно хочется работать и когда ясно сознаешь необходимость этой работы.
Часть вторая
Год в Японии. 1919 г
Японское море. Цуруга
«Симбирск». 28 декабря
Только что покинули чудную бухту Золотой Рог. Какие естественные твердыни для ее защиты! Вправо живописный Русский остров, прикрывающий бухту с юга.
В открытом море начало покачивать. Кормовой ветер особенно неприятен.
Пил чай у капитана парохода. Качка не унимается, первое испытание выдержал. Ночью хуже: жара и соседство приемника беспроволочного телеграфа. Спал плохо. Почти тоска по родной земле и большой, так некстати оборвавшейся, работе.
«Симбирск». 29 декабря
Скучный, почти осенний день. Кормовая