– Нет! – закричала я и соскочила с постели. Меня трясло от испуга, от того, что незаметно потеряла над собой контроль. – Что ты хочешь от меня? Что предлагаешь, что молчишь? – опомнившись, спросила я.
– Поздно, пора уходить, – отозвался он.
Скотина, за стенкой родители, да отец его просто разорвет, а меня запрут! Но я должна молчать, быть ласковой и не перечить.
– Ты придешь еще?
– Не знаю, – ответил он и его лицо застыло в пренебрежительной маске.
– Постой, не уходи так сразу, я не хочу ссориться.
– А мы и не ссоримся, – холодно отрезал он.
Самолюбие задело, не удалось обломать. А я, наивная, о любви размечталась. Ищи другую, а я не стану рисковать будущим ради твоей похоти, мысленно возмущалась я. Как мужчину его понять можно, но поймет ли он меня? Ведь от этого рождаются дети. Одного ждала, другого ждала: никому я со своей девственностью не нужна, и не дождусь никакой любви, а молодость быстро проходит. Их только постелью и можно привязать. Так, может, не стоит его терять, вдруг лучше не встретится, но ведь и тот будет настаивать. Что если все женихи будут бросать меня из-за этого? Рано или поздно придется решаться, так почему бы не рискнуть с Василием? Мне кажется, из него выйдет хороший муж. Остаться одной сейчас, когда свинцовое небо и льют дожди, когда так грустно, что хочется выть. Все-таки он чудесно ухаживал, восхищался мной при знакомстве. Наши чувства могли бы перерасти в любовь, если бы эта баба не попалась. Страшно рисковать, и посоветоваться не с кем, если только к Люсе поехать? Люся все знает, она разумная и душевная.
Люся встретила меня неприветливо, раздраженно заявила:
– Мне надо уходить.
– За советом приехала: парень бросает меня, потому что не отдаюсь, посоветуй, что делать?
– Ни в коем случае! – выкрикнула Люся так резко, что я вздрогнула.
– Но я не хочу его терять, а рано или поздно все равно придется решаться.
– Нельзя это делать! – истерично закричала Люся. Ее лицо искривилось и застыло в гневной гримасе. От внезапного страха меня затрясло, задела ее за живое. Люся испугалась своей вспышки гнева, ослабилась и поникла, на ее лице прорезалась глубокая скорбь.
– А ты откуда знаешь, у тебя что – было?! – осторожно спросила я.
– Сколько горя приняла, полгода прошло, а я никак в себя прийти не… – Она осеклась, ее лицо задергалось, а глаза увлажнились.
– Люся, прости, я не хотела сделать больно, если бы знала, не стала бы…
– Да что ж, сама собиралась сказать, чтобы с тобой такого не случилось, – смягчаясь, выговорила она и разрыдалась. Мне сделалось жутко.
– Ты что, беременна? – осторожно спросила я
– Ну