Громова недоумённо поджала подкрашенные губы, но, пересилив себя, натянуто улыбнулась и со словами: «Всегда к услугам вашего сиятельства…» удалилась.
На столе в своей квартире Панчулидзев нашёл свежий номер «Голоса», подивился: «Надо же, госпожа Громова и впрямь не слукавила, предчувствовала мой приезд. Вот и газету свежую оставила…»
Он разобрал саквояж, снял сюртук. Достал письмо Мамонтова, перечёл его. Повертел в руках звёздную метку и спрятал вместе с письмом в резную деревянную шкатулку.
«В ближайшее же время пойду по указанному адресу!» С интересом развернул газету, пробежал взглядом первые полосы, пестрящие сообщениями из жизни двора и великосветского общества. В разделе экономических новостей внезапно наткнулся на объявление: «Главное правление работающей под Высочайшим покровительством Российско-Американской компании имеет честь сообщить о том, что ежегодное собрание акционеров компании состоится в Доме у Синего моста (Набережная реки Мойки, 72) сего года, 15 декабря. Начало в три часа пополудни».
«Вах![16] Это же в следующий понедельник… На ловца и зверь бежит…» – подумал Панчулидзев, усмотрев в заметке определённый знак судьбы.
Наутро он отправился на Невский проспект. В магазине модной одежды почти всю имеющуюся наличность потратил на приобретение нового костюма и пальто на меховой подкладке. Оглядев себя в новом наряде, остался доволен: из зеркала на него взирал элегантный молодой мужчина с усами а-ля покойный император Николай Павлович, с высоким челом и ярким румянцем на щеках.
Все преимущества своего нового обличья Панчулидзев в полной мере оценил на собрании акционеров.
К парадному подъезду трехэтажного особняка Российско-Американской компании он подъехал на извозчике без четверти три, и не успел выйти из саней, как дверь перед ним широко распахнул швейцар в старинной ливрее с галунами. Он цепко оглядел посетителя, согнулся в глубоком поклоне и так, до конца не разгибаясь, проводил Панчулидзева до гардероба. Гардеробщик, очевидно, из отставных матросов, гаркнул: «Здравия желаю, ваше высокоблагородие!» и кинулся снимать с него дорогое пальто, принял медвежью шапку и трость. Получив на чай, снова гаркнул: «Рады стараться!» и встал во фрунт.
Всё это, включая титул, которым наградил его гардеробщик, изрядно позабавило Панчулидзева. Он, входя в роль знатной особы, милостиво кивнул старому служаке, прошёл в вестибюль и огляделся.
Ничего не напоминало ему картину, которую Кирилл Хлебников описал в своих исторических записках, прочитанных Панчулидзевым в детстве: ни флагов компании, ни портрета её основателя – иркутского купца Григория Ивановича Шелихова, ни его преемников – голые стены, правда, облицованные дорогим белым мрамором. В расходящихся от вестибюля в разные стороны коридорах пусто и тихо, как в департаменте Министерства финансов, где довелось бывать Панчулидзеву, когда