Она позволила ему на мгновение задержать губы, а потом вырвалась из его объятий и направилась к огню. Ее лицо сделалось темно-пунцовым, и он не мог понять, отчего Мари так покраснела. От скромности? От гнева? От страсти? Полминуты они оба молчали. Она первой сделала выпад, и теперь он должен был его отразить. Шевалье услышал легкий шорох карт в соседней комнате.
– Надеюсь, мсье, что вы сможете удовлетворить просьбу моей тети, – сказала она.
– А я надеялся, Мари, что мы сумеем удовлетворить друг друга. – Как еще он должен был ответить?
– О чем вы, мсье?
– Вам не будет скучно, моя дорогая. – Казанова протянул ей руку, но девушка не сдвинулась с места.
– Я боюсь, мсье…
– Боитесь?
– Что мы не поняли друг друга.
– Обещаю вам, Мари, что ваша тетя все прекрасно поймет.
– Мсье, племянница может совершенно не разбираться в том, что поймет ее тетя.
– Думать так, моя дорогая, просто очаровательно…
– Тетки весьма общительные женщины, мсье.
– А ваша в особенности, Мари. Я уверен, вы знаете – она и ваша матушка задолжали мне денег. Изрядную сумму. Шесть тысяч франков, если быть точным. Двести пятьдесят фунтов стерлингов. У меня есть счета с их расписками.
Она посмотрела на языки пламени и положила руку на каминную полку, вычерчивая пальцем маленькие кружки по дереву.
– Мсье, вы говорите не по делу, – заметила она.
– Не по делу?
– Деньги предназначены для бальзама, мсье.
– Деньги, Мари, гинеи, которые просит у меня ваша тетя, предназначены для вас. Они…
– Это подарок?
– Совершенно верно. И конечно, я рассчитываю на ответный дар.
– Но подарки либо преподносят бескорыстно, либо не преподносят вообще.
– Мари, человек дарит что-нибудь тем, кто его осчастливил.
– А я вас осчастливила? Что же, мсье, вам делает честь эта готовность помочь семье бедных женщин.
Она была освещена пылавшим в камине огнем и выглядела почти героически: Жанна д’Арк, противостоящая англичанам в Руане. Выходит, он неверно оценил Шарпийон? В конце концов, он о ней ничего не знал, кроме того, что она молода, потрясающе красива, а ее мать должна ему деньги. Чем были ее сопротивление, отговорки, отказ продолжать игру, исполняя предназначенную ей роль, – искусством опытной кокетки или же скромностью молодой женщины, столкнувшейся с нежелательными знаками внимания? На минуту он передвинулся, переменил позу и начал массировать себе виски. Он охотно снял бы парик и почесал голову. Очевидно, в его планы,