Переписка князя П.А.Вяземского с А.И.Тургеневым. 1820-1823. Петр Вяземский

вот это знаю. Пятьдесят лет назад я был бы Буфлером, героем Дмитриева, и славно Теперь рвусь далее: все блестящее в моих глазах померкло. Ощутительности, или ничтожества – вот крик моего сердца, вот голос века. Баснями его не накормишь. Есть еще другая жизнь перед нами – жизнь в гостях. В Европе со скуки не умру. Есть где уму, есть где волнению сердца, если не самому сердцу, поразгуляться. Волга не течет по луговой стороне, но выкидывает свои воды на луга. Я в банке, а в банке быть не могу. Дуралей бригадир, холоп казенный, приходит к Рейнскому водопаду, смотрит на этот вихорь влажный и, насмотревшись, говорит ему: «Это все хорошо, но зачем ты не стакан воды?»

      Гречу, вероятно, ничего не дам, ибо ничего дать не могу по всяческим и многим причинам. Жаль! Сейм будет любопытный, и виды мои были широкие. Будет другой век, когда протухлый наш век сгниет; вопли моего сердца, быть может, не заглушатся под усилиями невежества, и я отзовусь у добрых и счастливейших людей. Я мало означил шагов на пути своего незначительного бытия, но шаг-другой останется впечатленным. Без сомнения, многие меня осуждают; скажи им, что я бежал в Польшу от России, от России бегу теперь из Польши. Я, конечно, не лучше другого, но позвольте же мне иметь свое сложение, свое, только свое; лучшее или худшее – это другое дело. Здесь надеялся я иметь надежнейшие средства действовать в своем смысле. Пробовал, щупал, допрашивался, – все по пустому. Остаюсь с истинным почтением и таковою же преданностью: нельзя лучше. Больно видеть степь перед собою, когда сердце нуждается в наслаждениях, ум требует деятельности. Но что же делать? Ограничиться частными услугами, площадными обязанностями человеколюбия; но, уделив половину дохода, который я проедаю и просориваю, я уверен, что принесу более действительной пользы, чем первейший ваш министр. Кто в России работает на завтрашний день? Все стряпание этих государственных людей напоминает мне последнюю страницу годового месяцеслова: нет ничего общего с последующим. Поставлена точка, «Конец», а за этою точкою, за этим концом начинается другое круговращение солнца, другой порядок, другая жизнь вселенные. Прошу покорно с ними толковать: они надуты важностию своею; на ту пору мы, которые всегда заносим взор и шаг свой в даль, смотрим на деятельность их, как на бытие преходящее, эфемерное. Нет общего языка. Мы их считаем дураками; они нас головорезами, и все тронулось с места, все взволновано. Например, я уверен, что не исповедание государя. в политическом отношении одержит господство в Европе: он наносит сильные и, может быть, праведные удары на противников; но я, между тем, вижу, что шайка противников при каждом ударе усиливается; там, вдали чернеется туча ратоборцев, которая поспешает на помощь терпящих. Какую после того иметь буду веру в успехе высочайшем? Вот в чем дело: принимать ли обстоятельства за стихию, против которой бороться нельзя, или за случайное поветрие? Я в них вижу стихию и готов сказать: «Умейте плавать, умейте летать, умейте обжигаться, или вы погибнете»» Они говорят: «Это – случай» и кидаются затыкать, тушить и запруживать. И все будут в дураках,