– Я считал, что в слишком частых посещениях не было особой необходимости.
– Как видите, вы ошиблись.
– За свою ошибку я готов держать ответ перед Богом и Поместным собором.
Кажется, Димитрий был уверен, что Бог и Поместный собор с него строго не спросят. Впрочем, на их месте я бы тоже проявил снисходительность: посещения ризницы вряд ли помешали бы ограблению. И в то же время пренебрежение своими обязанностями совсем было непохоже на Димитрия.
– Вы кого-нибудь подозреваете?
– Мой духовный сан не дает мне права на подозрения.
– Список похищенного уже составлен?
– Видимо, да. Этим занимался ювелир ризницы Кербель.
– Вы ему полностью доверяете?
– Кербель работает в ювелирной мастерской ризницы свыше двадцати лет. Кроме того… – Не окончив фразы, он замолчал и поднял кверху глаза.
По водосточной трубе, упираясь ногами в рустовку стены, спускался человек. Поржавевшая, покрытая наледью жесть скрипела, сыпались куски ржавчины…
– Это еще что за явление?
– Кажется, Волжанин, – неуверенно ответил Дубовицкий.
– Какой Волжанин?
– Матрос… Он у нас агентом второго разряда числится.
В сажени с небольшим от земли Волжанин повис на руках и спрыгнул. Мягко ступая ногами в шерстяных носках – сапоги, видимо, оставил в ризнице, – подошел к нам и, обнажив в улыбке золотые зубы, шутовски представился:
– Краса и гордость революционной Балтики Николай Севастьянович Волжанин.
Дубовицкий укоризненно покачал головой:
– Ну зачем же по трубе? Ведь есть лестница… Нехорошо.
– Эксперимент, товарищ Дубовицкий.
– Какой эксперимент?
– Проверочка. Проверял, могли ли те, что ризницу грабанули, этот риф взять.
– Ах вон оно что!
– Передохну чуток – наверх полезу.
– Шею свернете, – сказал я. – Не советую судьбу искушать.
Он зыркнул на меня глазами, пригладил ладонью мокрую от пота челочку:
– Судьба – баба добрая!
– Как для кого…
– Для моряков, понятно. Меня лично она навек полюбила, не первый год с ней марьяжу. Так что до свиданьица наверху.
Проводив глазами матроса, Дубовицкий меланхолично заметил:
– Вот с каким кадром приходится работать, Леонид Борисович!
Я был согласен с его невысказанной, но подразумевающейся характеристикой. Похожих «братишек» я навидался в Петрограде, когда участвовал в разоружении матросов-анархистов Второго флотского экипажа. Но Дубовицкий зря рассчитывал на мое сочувствие: даже когда он был прав, я все равно не мог преодолеть свою антипатию к нему.
Волжанин с ловкостью кошки карабкался по трубе. Кажется, судьба к нему действительно благоволила…
Я повернулся к Димитрию:
– Вы будете нас сопровождать при осмотре, Александр Викентьевич?
– Если в этом