– Я говорил с Глешем. Ничего не выходит.
Миа приблизилась к нему:
– Что не выходит? Не понимаю. Ты… опять?
– И снова! И опять! – рявкнул Гриф. – Да! Глеш говорит, что свобода только иллюзия и что у нас есть высшая цель, значит, нам не нужны глупые фантомы.
– Разве он не прав?
– Не знаю… Нас учили подчиняться. Мы подчиняемся. Я знаю цель и… Почему я не могу идти к ней как свободный человек?
– Ты – шаари, – напомнила Миа. – Шаари служат.
– Правда. Служат. Рама Тоос сказал однажды, что с него достаточно. Он покинул Цитадель и никому из братьев или хозяев не причинил вреда.
– Все равно это предательство.
– Ты довольна своим положением, Миа?
– Да.
– Нас не спрашивали о том, чего мы хотим.
– Тебе и мне было по шесть лет.
– Не имеет значения. Ответь на вопрос.
– Я… довольна.
– Лжешь. Я тебя хорошо знаю.
– Но чего ты добиваешься? Рама Тоос проклят – а ты вспоминаешь его, даже говоришь о нем вслух… Что, если услышат?
Фаннур бросил взгляд по сторонам.
– Здесь нет устройств слежения.
– Откуда тебе знать?
– Я забирался в компьютер Архонта Глеша, – сказал Гриф.
Он заметил, как бледность разливается по лицу сестры.
– Ты… совершаешь преступление. Знаешь, каково наказание за это?
– Да. – Фаннур повернулся к ней, глядя прямо в глаза. – Ты донесешь на меня?
Миа выдержала долгую внутреннюю борьбу.
– Я не хочу выбирать. Не заставляй, – попросила она.
– Ответь!
Девушка отстранилась. Фаннур схватил ее за плечи, она замерла.
– Наверное, пришло время сделать выбор.
– Остановись. Прошу. Чего ты хочешь?
Вопрос бил в цель – Гриф не мог на него ответить. Но он долго не разжимал рук.
– Ладно. Я перегнул палку, Миа. Извини. В последнее время мне тяжело сосредоточиться. Я вдруг начинаю думать, что все не имеет смысла и все зря. У меня нет собственных интересов, нет выбора. Мне говорят – убей. Я убиваю. Ради Великой Пустоты. Ради чего-то, что… Миа. – Фаннур выдавил улыбку. – Если Вселенная когда-нибудь остынет и рассеется. Если когда-нибудь распадутся атомы и субатомные частицы, когда энтропия достигнет предела… Зачем мы? Не в наших силах ускорить этот процесс. Великая Пустота вернется сама, и неважно, скольких мы убьем, вознося на знамя философию, которую изобрели для нас хозяева.
Что-то распирало Фаннура изнутри. Поток мыслей не струился через него, а накапливался, грозя прорвать хрупкую телесную оболочку. Гриф видел тень, что наползает на его разум, и с трудом овладел собой.
Миа чувствовала перемены в брате – они пугали ее. Гриф терял контроль над собой. Некоторое время назад девушка убедила себя, что блажь, вдруг овладевшая братом, рассеялась навсегда, а жизнь пришла в норму.
Оказывается, она ошиблась. Сейчас на нее смотрел совсем другой человек. Он был опасен. Не как