Вася помолчал, прихлебывая напиток и уже не чувствуя его вкуса.
– Что это может означать?
– Не знаю. Кто-то начал отстреливать кардиналов – это единственное, что известно. Может быть, сработал какой-то вариант Закона справедливости, может, это следствие того, что в «розу» ушел Соболев…
– А говорил, что не веришь в то, что он жив.
– Шанс, что наши друзья живы, наверное, есть. В одном я твердо уверен: виновник всего происходящего в нашей реальности – Соболев. Он инициировал эйнсоф – такая информация прошла по астралу, это совершенно точно. Что и породило лавинообразный процесс ослабления Закона возмездия.
– Ты забываешь, что, во-первых, он сделал это не ради любопытства, а ради спасения друзей, в том числе нас с тобой, а во-вторых, сумел предупредить многие намечавшиеся беды. Он не виноват, что земной социум пошел вразнос. Как говорится: не всяк злодей, кто часом лих. За что ты не любишь Соболева?
Самандар допил кофе, оставаясь невозмутимым, сел за свой стол, включил компьютер.
– Я его не не люблю, я его боюсь. Итак, с чего начнем?
– С оценки и анализа последствий воздействия нашей ККК на реальность.
Вахид Тожиевич отнял руки от клавиатуры компьютера, внимательно всмотрелся в колючие глаза Василия.
– Что ты хочешь сказать?
– Тебе не кажется, что по большому счету мы, то есть наша команда контркрим, – тоже зло? Ну, или крайнее проявление дуализма. Ведь мы действуем теми же методами, что и наш противник.
Самандар в задумчивости склонил голову набок, разглядывая сумрачное лицо Котова.
– В сущности, ты, наверное, прав. Мы – часть зла, вынужденная сражаться с другим злом. Ну и что из этого следует?
– Наша война бесперспективна. Преступность будет существовать всегда, пока государство действует в рамках правовых норм и законов. Конкретно: нынешней власти выгодна рыковская СС, потому что государственная Сверхсистема хочет того же, что и она, – чтобы каждый человек стал киборгом, зомби, прогнозируемым и управляемым, поэтому мы вечно будем бороться с последствиями.
– Ну?
– Необходимо уничтожить причину.
– Свежая мысль. Когда пришла?
– Только что, – признался Василий.
– И как ты себе представляешь уничтожение причины?
– Надо выйти на Монарха и убедить его сделать новое изменение – в сторону усиления Закона справедливости. Ведь ему все равно, в какую сторону поворачивать колесо истории в нашей реальности, если он, как утверждал Соболев, чистый экспериментатор. А в этом направлении он еще не шел. Какая ему разница, куда направить эволюцию социума? В сторону усиления Принципа дьявола или в сторону подъема Закона возмездия.
Самандар вздернул бровь, продолжая изучать лицо напарника, медленно проговорил:
– Иногда ты меня удивляешь, Василий Никифорович.
– То же самое говорила и Уля, – буркнул Вася, и между мужчинами проплыла призрачная фигура девушки, забыть которую не могли оба.
Помолчали.