Остановились у памятника, на котором верхней строчкой шло имя комиссара партизанского отряда «За власть Советов» – ее отца. Баба Зоя нетерпеливо принялась дергать ручку, чтобы выйти. Не выпуская пакет с грамотами, зашла в оградку, прислонилась к памятнику. Как и в случае с молитвой, Кречет дернул друга – оставим одну, лучше заглянем в сельский клуб, по какой-то причине открытый днем.
На сцене, с важностью рояля занимая его середину, стоял теннисный стол, на котором играли в пинг-понг две девчушки. На вошедших не обратили внимания, и Кречет по привычке сапера заглядывать во все дыры приоткрыл дверь в пристройку, оказавшуюся библиотекой. На столике лежал измятый, выучивший не одно поколение девятиклассников любви «Евгений Онегин». Зато между металлическими стеллажами, не замечая вошедших, целовались пока только заказавшие роман мальчик и девочка. Подпиравшего сзади друга Кречет оттолкнул обратно в зал.
– Что там? – поинтересовался Сергей.
– Там продолжается жизнь, – не стал объясняться сапер.
Теннисистки закончили партию и проявили наконец учтивость:
– Играть будете?
– Денег нет.
– Так у нас бесплатно! – бесхитростно удивились едва не хором.
Поняв, что с ними шутят, смущенными актрисами нырнули за кулисы.
Баба Зоя уже сидела в машине, и друзья заторопились: как смогла одна подняться на высокий порожек джипа!
А она и не поднималась. Салон оказался пуст, и это было непонятно, потому что далеко уйти с палочкой Зоя Павловна не могла. Кречет обошел памятник, потом заторопился к озеру, но рыбачий Горыныч замотал тремя головами – не проходила. Но ведь они пробыли в клубе не более трех-пяти минут. Да, партизанская разведчица, но и они не Вольское училище тыла заканчивали, целый капитан с досрочным майором. Исчезнуть же могла только в зарослях бурьяна за памятником, и Кречет опять же потому, что сапер, первым влез в репейник. Вытоптали бурьян и, уже в открытую паникуя, позвали на подмогу из клуба молодежь. Прочесали окрестности с ней.
– Показывай дорогу к председателю, – приказал пацану-Онегину Кречет.
Федор Степанович возился со знакомым мотоциклом, рядом стояла жена с не менее знакомым топором. На нем, как на наковальне, хозяин отстучал молотком какой-то тросик, всунул в генератор.
– Сбежала, что ли? – с полувзгляда понял растерянность приезжих и почему-то улыбнулся. Может, даже предполагал подобное. – Во пионерка! – то ли радостно, то ли просто вычищая ветошью солярку между пальцами, потер руки. Охотно принял сигарету. – Она и у меня своевольничала, такую в оглобли загнать не загонишь.
– Но надо же что-то делать!
– А может, не надо? – сбил ногтем пепел, очищая табак перед новой глубокой затяжкой. – Глядишь, дольше пожить поживет в родных стенах. Тут коров на другую ферму перегоняли – ревмя ревели, а хотите человека сорвать с места. Что она, одуванчик? Всем Бог наделил человека,