запечатав миг – до времён.
Вышел фантом за дым,
белый бездушный мим,
на перекрестке трех дорог
ждет…
Миф о Крыме
Крым вздыблен древней магией
атлантов, земля и миф,
здесь тени киммерийские
во власти древних магов,
здесь в моменты лихолетья,
в мгновенья катастроф,
вступают древних стражей духи
в перекличку —
и силой магии хранят миф-Крым —
сокровищем для душ свободных,
для жаждущих Крым захватить —
бельмом, съедающим их души,
здесь гений места не один, един,
соборен в полилоге равных…
Когда-то маги древней Атлантиды в последнем порыве попытались сохранить свое тайное знание и мастерство. Атлантида рушилась и погибала. Маги вздыбили остров из осколков гибнущей Атлантиды:
а маги, взяв мечи и фуги,
мир разделили в центрифуге,
под покрывалом киммерийских теней,
в сочельник,
черного дракона Кара-дага
скрестили с тезой солнца —
наслажденьем…
Так возник самый древний остров, постапокалиптический, и древняя магия жива до сих пор на древней земле магов, хранят ее поэты, и главный солнечный маг Волошин – гением места вдыхает дух киммерийский, дух древних магов – в души пиитов
Дух киммерийский
ликом, абрисом джинн,
ты запечатан, шипишь словно наг,
Волошиным с солнечных весей
в Аид-Карадаг.
Дух киммерийский
Дух киммерийский
ликом, абрисом джинн,
ты запечатан, шипишь словно наг,
Волошиным с солнечных весей
в Аид-Карадаг.
Дух киммерийский,
пифией в ухо цирцее:
освободи
имя его скорее.
Макс ибн джинн
Киммерии всея,
что скажешь,
смотрящий вперед?
Курс на восход.
Письма джинну
Пишу джинну декабрьские письма,
белой ладьей, зимним солнцем
по подземной реке по пещерам ночным
в иссиня-фиолетовый дым.
Шлю духу летние ароматы
чабреца, зверобоя и мяты,
полыни горькой – разогнать сплин,
курю тебе, крымский джинн.
Вглядываюсь в лики черных зеркал,
в глубинах гагатовых блики
малахитовых духов гор,
белых всадников разговор,
дары тебе, черный маг,
дух Карадаг.
Дожить бы до пределов декабря
Дожить бы до пределов декабря,
до скачущих степями амазонок,
до тавров, скифов,
мифов, листригонов.
Дожить бы до себя,
кочующей средь них
и с ними, и врачующей их язвы,
да докружиться вихрями зимы
до диалога с мевляна Руми,
до семы, но не в Конье,
здесь в Гезлеве.
И приоткрыть,