Она поет одну из своих любимых народных песен. «Ay te dejo en San Antonio». Я уже рассталась с тобой в Сан-Антонио.
Несколько туристов оглядываются, будто надеются, что ее песня может спасти испорченное утро. Аламо – идеальный облом, гарантированное разочарование, которое сглаживает все остальные разочарования. По крайней мере, это так для тех, кто мечтает об обдуваемых ветром равнинах и Дэйви Крокетте[12] с лицом Джона Уэйна[13]. «Форт, оказывается, такой маленький, – вечно жалуются обыватели, – и “Бургер Кинг” прямо через дорогу». Но ей самой нравится, как миссия-музей вплелась в настоящую жизнь. Место продажи «Воппера»[14] – рядом с фортом лжи и обмана, облепленным историями, которые призваны подчистить, приукрасить реальные события. Дэйви Крокетт стреляет из «старушки Бетси», Джим Боуи[15] со сломанной ногой стонет в койке, Уильям Баррет Тревис[16] проводит черту, которая отделяет мужчин от трусов. Смерть очищает людей. Какая разница, правда все это или вымысел?
– Я спою несколько строк из «Желтой розы Техаса»[17]. Бьюсь об заклад, что успею немного заработать, прежде чем «Дочери» выгонят меня отсюда.
Его это не веселит.
– Если я помогу тебе, тебе придется меня слушать и делать, как я говорю. Ты должна прекратить заниматься ерундой. Быть абсолютно нормальной, понимаешь? Именно так можно не выделяться из толпы – быть абсолютно нормальной.
– Кому это надо, быть нормальным? – Она бросает аккордеон и начинает сдирать корочку с ранки на ноге. Та напоминает бекон – так же хрустит под пальцами. Расчесывает голень, появляется свежая кровь. Быть нормальным – значит сдаться. Нормальные – это все остальные люди, живущие своей жизнью. Нормальность – настоящая болезнь, обман, позволяющий телу жить, пока душа внутри чахнет. Кроме того, она хочет, чтобы он знал, что она вернулась, хочет, чтобы он был в курсе. Она хочет, чтобы однажды ночью он проснулся и сел в кровати с мыслью: не ее ли теплое дыхание он сейчас почувствовал у себя на шее. Tienes sueños, pobrecita?
Кровь стекает по ноге, как слезинка по щеке. Он крепко берет ее руки в свои, чтобы она себя больше не тронула.
– Ты получишь все, что пожелаешь, – чуть ли не мольба звучит в его голосе. – Но тебе придется довериться мне.
Она кивает, притворяясь, что согласна. На самом деле она никому не доверяет и надеется, что никто не доверяет ей. «Все, что пожелаешь». Мужчины так легко дают подобные обещания. Посуда из Аламо, новое жемчужное ожерелье, машина на окончание школы, тихий уголок, вечная любовь. Таков ее жребий – не получать ничего из желаемого, теперь ей известно наверняка. Она видит себя, какой хочет быть, – мирно спящей, недвижимой, как на фото. Видит его, каким он должен стать – кричащим во всю глотку, чтобы рот стал круглым и похожим на вход в аттракцион, который никогда не останавливается. «Не дрейфь, жалкий трус!» Она готова. Теперь достаточно высока, достаточно взросла, достаточно печальна, достаточно