Генерал-адъютанту князю Горчакову предстояла важная и трудная обязанность оберегать огромную линию Дуная, от Турно-Северино до устья Дуная, и защищать обширный край с силами, меньшими неприятельских (во время дипломатических переговоров многие турецкие отряды уже стянулись к Дунаю). Главная часть русских войск была расположена в окрестностях Бухареста, где находился и командующий князь Горчаков со штабом. Войска передового отряда, под начальством генерал-отинфантерии Данненберга, были расположены таким образом: авангард, под командой генерал-лейтенанта Соймонова в с. Фратешти (Одая), при котором большая часть войск была расположена лагерем; левый отряд, под начальством генерал-майора (впоследствии генерал-лейтенант) Павлова, лагерем же, при с. Будешти и резерв, под непосредственным начальством Данненберга, лагерем, при с. Добрени. Отряд генерал-майора Богушевского находился в лагере при с. Обилешти и генерал-лейтенанта Фишбаха в окрестностях Каракула. Промежуточный отряд, между передовым и отрядом генерал-лейтенанта Фишбаха, состоял под начальством полковника Шапошникова; штаб его находился в д. Плосне, а посты были выдвинуты к Дунаю. Отряд генерал-майора Энгельгардта был расположен в Браилове, Галаце и в окрестностях этих городов; наконец, войска генерал-адъютанта Лидерса занимали южную часть Бессарабии.
Войска турецкие находились на правом берегу Дуная, под командой мушира, впоследствии сердаря или генералиссимуса, Омер-паши. Прежде чем перейдем к описанию войска, скажем несколько слов о его военоначальнике, приобретшем известность.
Омер-паша родился в Огулине, в Кроации, в 1806 г.; прежняя его фамилия Латос; отец его служил подполковником в пограничных войсках и принадлежал к православному исповеданию, в правилах которого воспитывался и молодой Михаил Латос, будущий Омер-паша. Учился он в местной школе, потом в Госнице, в школе для первоначального военного образования, откуда, в звании унтер-офицера, определился к инженерному капитану Кунцику, пролагавшему дорогу через Велебич, и потом переведен в Зару, для занятий по инженерной же части. Отсюда он бежал в 1828 году в Боснию, как сам говорил, потому что отец его был судим и осужден за растрату казенных денег, и, таким образом, будущая участь сына не представляла ничего утешительного на родине. По словам же его бывших сослуживцев, у него не оказалось части вверенных ему казенных денег. Как бы то ни было, но мы находим молодого Латоса ренегатом и учителем у паши в Травнике; в следующем году, в той же должности у Виддинского визиря Гусейн-паши и, наконец, через пять лет, в Константинополе, где он определился писцом в военное министерство. Тут-то уменье хорошо чертить обратило на него внимание военного министра. Для ловкого ренегата этого было достаточно, чтобы войти в его милость. При начале Сирийской кампании