Обращаюсь к ноте Венской конференции. Турция не согласилась принять ее безусловно и сделала в ней некоторые изменения, которые, само-собой разумеется, лишали русский двор всякой возможности принять ее без явного нарушения своего достоинства.
Казалось бы, по долгу справедливости и по общенародному праву, такое неуважение Турции к дипломатическому акту, подписанному четырьмя великими державами, из которых две приняли на себя явно ее защиту, должно было повлечь за собой неминуемый разрыв с ней; но морские державы решились на этот раз пожертвовать чувством собственного достоинства ради избранной ими цели, которой не смели высказать явно и категорически, сколько из опасений общественного мнения, еще не вполне возбужденного к случайностям войны, столько и потому, что не были к ней готовы. Лорд Абердин сознался в том впоследствии; обращаясь к оппозиции в парламенте, он сказал: «Вы обвиняете нас в слабости к русскому двору, – напротив, вы должны отдать нам справедливость в том, что мы успели внушить доверие к себе двусмысленными переговорами и тем заставить его потерять драгоценное для себя время. Мы не поддались искренности слов и действий, но не допустили Россию покончить в короткое время восточный вопрос помимо нас».
Франция и Англия двинули свои флоты к Дарданеллам, и война сделалась неизбежной. Суждения о ней в Диване продолжались с 15/27 по 18/30 сентября; вслед за тем посланы командовавшему турецкими войсками, Омер-паше, положительные приказания – пригласить князя Горчакова очистить княжества и начать военные действия по истечении пятнадцати дней, если получит отрицательный ответ, в чем нельзя было сомневаться. На хвастливое требование Омер-паши, князь Горчаков отвечал категорически, что он не уполномочен трактовать ни о мире, ни о войне, ни о том, чтобы вывести войска из княжеств.
Заметим, что турки утверждали, будто срок оканчивался 9/21 числа октября, считая, вероятно, с того времени как письмо было отправлено из Шумлы, между тем, как Омер-паша именно говорит о двухнедельном сроке со дня получения его письма князем Горчаковым; письмо же получено 27 сентября/9 октября. Впрочем, какой бы из этих двух сроков ни приняли в соображение – турки нарушили и тот и другой, и, как увидим, еще 3/15 октября приступили к военным действиям: в этом случае они остались верны своим преданиям, не смотря на все преобразования, которые запад насильно старается навязать им.
Манифест Императора Всероссийского об объявлении войны Турции, последовавший 21 октября, заключается в следующих словах:
«Манифестом