одноженство введено маньчжурами, только в половине XVII века. Оно имеет значение в применении к гражданским правам: таким образом, сын от законной жены наследует все права отца; только за неимением законных детей дозволяется усыновить рожденного от побочной жены, и то с дозволения высшей власти. К чести монгольского семейного быта надо сказать, что жены живут большей частью в мире, обыкновенно повинуясь старшей. И что за брак монгола – первый брак! Ему выбирают жену отец и мать; по личным видам, по предсказаниям ли лам, очень часто навязывают ему такую, которая уже перезрела, между тем как муж еще не вышел из юношеского возраста и едва понимает свое собственное состояние, а не то, что сложную систему супружеской жизни; жена поневоле делается ему нянькой, пестуном, нередко злым и к тому же старым и некрасивым. Сознавши свое достоинство мужа, – мужа на востоке, т. е. мужа по преимуществу, он старается выместить ей свое унижение и нередко отправляет ее назад к родителям, несмотря на то, что лишается заплаченного калыма, или даров, сделанных перед свадьбой, как выражаются степные законы, что в сущности одно и тоже. К этому, однако, неохотно прибегает монгол, как бы ни был оскорблен женой, потому что, кроме калыма, лишается в ней работницы. Однофамильцам, родственникам с мужской стороны воспрещается вступать в брак; но родство с женской стороны не принимается в расчет: таким образом, два родных брата могут жениться на двух родных сестрах; монгол может взять за себя сначала одну сестру, а по смерти ее, другую и т. д. Странно, что в Монголии сохранился обычай, который существует в Киргизской степи и во многих местах на востоке, а именно, когда поезжане жениха являются за невестой, то подруги уступают ее только с боя, и тут завязывается между ними схватка не на шутку. Вторую жену монгол берет уже по собственному выбору, хотя все еще спрашивает родителей, по наружному уважению к ним, и лам – из страха: лама знает все – и благоприятный день для свадьбы, и сходствуют ли между собой созвездия жениха и невесты. Удивительно, как эти люди, эти ламы, совершенно невежественные, могут держать народ в таком заблуждении и пользоваться влиянием на него. В самой сущности дела, они отличаются от простого народа только тем, что бреют себе головы, да остаются безбрачными, хотя и ведут жизнь не совсем безукоризненную. Образование их ограничивается знанием нескольких буддийских молитв, которых смысла они не понимают, или чтением
юма, одной из их священных книг, больше на память, чем по печатному; чтение
ганжура и
данжура уже составляет высокое образование ламы, а толкование их доступно разве высшему духовенству в Тибете, да еще кое-кому из окружающих ургинского Кутухту-гегена; это, впрочем, и немудрено:
ганжур состоит из 108 больших томов и составляет всю ученость буддизма.
Дар красноречия и особенно удачное употребление аллегорий, сравнений и афоризмов Будды считается высшей степенью образованности между монголами; людей, обладающих таким талантом они готовы признавать за существа высшей породы; впрочем,
