– Пусть дерется! – выкрикнул кто-то.
– Я видел, как они со Свейном тренировались с копьями, он хороший боец, – добавил кто-то другой из толпы.
Улаф почесал бороду, похожую на воронье гнездо, и посмотрел на ярла Харальда.
– Я не причиню ему вреда, – сказал он. – Если малец, конечно, не станет меня щекотать. – Он широко улыбнулся Сигурду и пояснил: – Не выношу щекотки.
– Пусть попытается, отец, – вмешался Зигмунд, другой брат Сигурда, который стоял на скамье возле очага, обнимая двух красивых рабынь. И, когда он заговорил, белые зубы сверкнули в зарослях его золотистой бороды. – Если он сможет побить Улафа, значит, будет полезен во время завтрашнего похода.
Сигурд благодарно ему кивнул, и брат кивнул в ответ.
– Нет, Сигурд, – сказал Торвард, красивое лицо которого, казалось, высечено из гранита. – Продолжай страдать и дальше, это мой поединок.
«И не позорь всех нас», – услышал Сигурд в его словах.
Внутри у него пылал обжигающий огонь, и он чувствовал, что все на него смотрят – даже Вар и Вогг, две гончих его отца, уставились своими красными глазами. Он много раз просил у отца разрешения занять место в «стене щитов»[1], но в первый – в присутствии его друзей и мужчин деревни, способных держать в руках оружие. С такой же неизбежной уверенностью, с которой якорь погружается в морское дно, Сигурд знал, что если отец ему откажет, его унижение будет полным. Возможно, Харальд тоже это понимал – или посчитал, что младший сын должен получить полезный урок о том, что значит быть взрослым мужчиной; так или иначе, ярл кивнул, и для Сигурда его решение было слаще самого сладкого меда, какой ему довелось испробовать. Торвард выругался, пожал могучими плечами и, качая головой, отступил, показывая, что отказывается от поединка.
Свейн постучал пальцем по собственной голове и заявил:
– Ты спятил, Сигурд. Улаф потерпел поражение только один раз, и то когда перебрал меда и уснул прямо на ногах еще до того, как поединок начался.
– Это может случиться еще раз, – ответил Сигурд.
– И Асгот может вытащить хорошие предзнаменования из задницы быка, – возразил его друг.
Сигурд поджал губы, словно признавая, что оба предположения маловероятны.
– Ладно, иди, повеселись, – сказал Свейн и рубанул по воздуху громадной рукой. – Я буду неподалеку, чтобы помочь соскрести тебя с пола, когда все закончится.
Сигурд осушил свой рог с медом и протянул его другу, который что-то тихо пробормотал, затем повернулся и вышел на место, где его старший, более сильный и опытный брат всего несколько мгновений назад потерпел поражение.
– Ты там помягче с Улафом! – крикнул Зигмунд, перекрывая гул голосов. – В его годах трудно подниматься с пола, а нам завтра предстоит сражение.
Его слова были встречены громоподобным стуком ладоней