Награда как социальный феномен. Введение в социологию наградного дела. Александр Малинкин

В массе своей граждане недостаточно воспитаны, не адекватно реагируют на установленные обществом в социальной этике и зафиксированные государством в праве «должные, запрещенные и рекомендованные акты», прежде всего – на «должные», т. е. на те, которые сопряжены с выполнением ими гражданского долга. Власть и политические акции власть имущих понимаются П. Сорокиным по умолчанию в позитивном смысле. Гарантом конечной позитивности властных акций представляется ему всемирно-исторический прогресс человеческой цивилизации – медленное, но верное приближение к идеалу гуманности. Отсюда и «историческая тенденция падения кар и наград»: «Подобно тому как было сказано: «Война нужна была для того, чтобы уничтожить войну» точно так же можно сказать: «Кары и награды нужны были только для того, чтобы уничтожить кары и награды» таков вывод из всего предыдущего…»[5].

      Как же конкретно представляет себе этот процесс русский социолог? «То, что раньше было внешне декретируемым «долгом», за неисполнение которого грозили карой, и то, что раньше можно было добыть от индивида лишь с помощью наград, то с течением времени становится «долгом», но долгом не извне навязываемым, а долгом свободным, самопроизвольным, органически присущим внутренним импульсом, – пишет П. Сорокин. – (…) Это есть… «любовь» в том смысле, в каком ее понимали Будда, Христос и другие великие проповедники действенной любви… Иначе говоря – это свободное хотение индивида… Для того, чтобы заставить голодного пообедать – не нужно кар и наград, он сам с удовольствием сядет за стол и будет есть. То же и тут, кары и награды нужны только тогда и для того, кто не приспособлен к социально полезному поведению; там же, где социально полезные шаблоны являются органической потребностью, там кары и награды излишни»[6].

      Таким образом, кары и награды смягчают нравы, повышают сознательность людей, уменьшая их эгоизм и увеличивая альтруизм, тем самым способствуют росту социальной справедливости и солидарности в обществе. Поскольку социальная функция кар и наград состоит, прежде всего, «в создании, расширении и укреплении социальной справедливости», то «кары и награды падают» по мере её роста – а рост социальной справедливости, по его мнению, со всей очевидностью наблюдается в ходе истории в виде «прогресса человеческого поведения». «Они [кары и награды – А.М.], следовательно, создавая солидарность, сами себе роют могилу, в которой и будут похоронены на веки вечные… Сверхчеловек, стоящий выше современного добра и зла, права и нравственности, не знающий извне навязываемого «долга» и полный действенной любви к сочеловекам, – вот предел, к которому ведёт история человечества»[7]. Вера молодого российского социолога в доброту власти, ее сущностное благоразумие, гарантом которого выступает в его глазах социальный прогресс на базе научного знания, настолько слепа и безгранична, что даже идеи Ф. Ницше о «воле к власти» и скором пришествии «сверхчеловека»