Но я не следовал примеру известных богатеев и никаких сногсшибательных приобретений не совершал.
Благотворительностью же занимался постоянно. Мне доставляло удовольствие помогать добрым людям, оказавшимся в бедственном положении. Нередко я делал это негласно и радовался вместе с теми, к кому вдруг в самый критический момент приходило спасение.
Помню, как один из олигархов, входивший в ближайшее окружение высшей власти – с ним я тогда только что познакомился, – завёл речь об отсутствии у меня именно яхт и дворцов. Вместо ответа я предложил ему проехать на улицу Снегирёвскую.
Остановившись перед несколькими только что построенными многоэтажными домами, я сказал этому плутократу:
– Вот мои «яхты и дворцы» – достаточно просторные, благоустроенные квартиры для персонала наших фабрик и учреждений! Всем без исключения сразу же при поступлении на работу мы в обязательном порядке выделяем жильё. Всем нуждающимся, разумеется.
– Как, бесплатно?! – поразился миллиардер.
– Да, бесплатно. В вечное пользование – самим работникам с последующей передачей их детям и детям их детей. С единственным ограничением: без права продажи этого жилья!
Мне показалось, что мой новый знакомый был изрядно покороблен нашими условиями обеспечения жилой площадью, словно ему было нанесено личное оскорбление. После этого случая он прервал все контакты, которые уже начали складываться между нами – даже в ущерб собственному производству, – и всегда избегал малейшего общения. Если мы всё же оказывались на какой-нибудь совместной церемонии, всегда смотрел в сторону и делал вид, будто не замечает меня.
Однажды, когда я находился на вершине преуспеяния, мне доложили, что встречи со мной домогается какой-то бродяжка.
Был уже вечер, я только что вернулся домой после напряжённого трудового дня, и мне необходимо было побыть одному, чтобы избавиться от накопившейся нервной усталости. Я хотел сказать, что никого не могу видеть, но Алексей Петрович, мой управдом, явившийся с докладом, опередил меня:
– Он утверждает, будто вы близко знакомы и в своё время оказали друг другу немалые услуги. Вот… это от него.
И управдом, он же по совместительству повар и швейцар, подал на плоском посеребренном блюде незапечатанный почтовый конверт. Блюдо это появилось в нашем обиходе после того, как Алексей Петрович посмотрел какой-то фильм про старину, где письма подавали именно таким образом. Я пытался высмеять его затею, отдававшую чудачеством, но он остался при своём мнении.
Отогнув клапан конверта, я извлёк сложенный вчетверо листок обычной писчей бумаги и развернул его. Там было всего три слова, написанных твёрдым каллиграфическим