На следующий день я собрал торбу с хлебом, взял пастушеский посох и ушел от бабы Сивы через реку в верхнем конце села, пробираясь тропой по противоположному от села берегу. Любой, кто увидел бы меня, сказал бы, что это пастух спустился за хлебом. Наконец, я дошел до центра села и заметил, что какой-то турок ругается и бранится на селян и собирает телеграфные столбы, чтобы отвезти их в Кремиковцы, где строят телеграфную линию между Софией и Ябланицей для сообщения с военными, находящимися в том селе для наблюдения за продвижением русских. Продвигаясь на ощупь, я думал, что если меня позовет этот турок, то к нему я не пойду, а побегу вверх на холмы. Но, на мое счастье, он меня не окликнул, и я продолжил путь. Добравшись до дома, я зашел сначала к соседке, бабе Кане, и попросил ее сходить к моим, посмотреть, дома ли мой брат и нет ли там еще кого-нибудь. Вернувшись, она сказала, что в доме у нас один черкес, а наш слуга Койчо вроде бы жарит ему яичницу на обед. Я сразу же вышел и пошел в другой дом, подальше, к Илие Антову.
Через два часа меня известили, что черкес ушел, я собрался, пошел домой через наш зимний навес. Вскоре туда пришел и мой брат, а за ним один за другим еще 6–7 человек наших соседей. Мы радушно поздоровались, выпили винца. Разговор шел в основном обо мне, где я был все это время. Я рассказал, что находился тут, в селе, но прятался и не смел показываться. «Сейчас я пришел, чтобы вы убедились, что я здесь, но прошу вас держать это в секрете, если меня будет искать бёлюкбаши[203] или еще кто-то из правительства. Скажите им, что я в Софии. Если вам прикажут меня позвать, пообещайте им это и просите срок в два дня, чтобы отправить человека в Софию за мной». Этот план я придумал, чтобы в подобном случае меня не искали у бабы Сивы, а так мы бы пустили дым в глаза ищущим меня, а в руки я бы им не попался. Так я думал, разумеется, не говоря это окружающим. Мы выпили еще немного вина и позабыли все страхи и неприятности, а потом разошлись по своим домам.
Вечером мы с учителем решили, что оставаться у бабы Сивы больше нельзя ни минуты. После того как мы поговорили, пришел мой брат и сказал мне, что меня хочет видеть Станоя Сврыдлов из Элешницы, которого русские отправили в Софию, чтобы он узнал, где и в каком количестве находятся турецкие войска. Я был рад этому известию и просил брата привести его к нам. Через час пришел Станоя, и я узнал, для чего его туда отправили. Я сказал ему найти врачанцев Крыстю и Ангела, моих друзей, которые живут в Софии на Буховском постоялом дворе, передать от меня привет и сказать, чтобы не боялись сказать ему все, что знают. Он попросил записку от меня, по которой они бы убедились, что это я направил его к ним, но я ему не дал, ведь она могла бы попасть в руки неприятеля. Также я советовал ему не просить ничего письменно от Ангела и Крыстю. Той же ночью он отправился в Софию, мы договорились, что, когда он вернется, снова придет к нам.
Все прошло благополучно. Он купил себе одну оку соли и две пары сыромятных