– Слушаю, сэр, – ответил Клайд и взял доллар.
Дверь захлопнулась, а Клайд уже мчался по коридору к лифту, гадая про себя, что такое «галантерейщик». Хотя Клайду было уже семнадцать лет, он не знал этого слова, – никогда прежде не слышал его или, может быть, слышал, но не обращал внимания. Если б ему сказали «магазин мужского белья», он бы сразу понял. Но ему велели пойти к «галантерейщику», а он не знал, что это такое. Холодный пот выступил у него на лбу. Колени подгибались. Черт! Как теперь быть? Что, если он спросит у кого-нибудь, даже у Хегленда, и его сочтут…
Он вошел в лифт, и кабина пошла вниз. Галантерейщик… Галантерейщик… И вдруг его осенило. Допустим, он не знает, что это такое. Но в конце концов нужна пара шелковых бостонских подвязок. Где же достать шелковые бостонские подвязки? Ясно, там, где вообще покупают принадлежности мужского туалета. Ну конечно! Магазин мужского белья. Надо сбегать в магазин. И по дороге вниз, заметив, что и этот негр-лифтер смотрит приветливо, он спросил:
– Не знаете, где тут поблизости магазин мужского белья?
– В этом же здании, как раз около южного входа, – ответил негр, и Клайд, испытывая величайшее облегчение, поспешил туда.
Он все еще чувствовал себя неловко и странно в туго затянутой форменной куртке и в этой забавной круглой шапочке. Ему все казалось, что она вот-вот слетит с головы, и он исподтишка то и дело старался надвинуть ее поплотнее. Вбежав в ярко освещенный магазин, он торопливо сказал:
– Мне надо пару шелковых бостонских подвязок!
– Отлично, сынок, пожалуйста! – елейным тоном сказал галантерейщик, невысокий, румяный человек с блестящей лысиной и в золотых очках. – Наверно, для кого-нибудь в отеле? Ну вот, это стоит семьдесят пять центов, а вот десять центов для тебя, – сказал он, завертывая покупку и опуская доллар в кассу. – Я всегда рад услужить мальчикам из отеля: знаю, что вы и в другой раз ко мне придете.
Клайд взял десять центов и пакет. Он не знал, что и думать. Подвязки стоят семьдесят пять центов – так сказал галантерейщик. Значит, вернуть нужно только двадцать пять центов сдачи. Выходит, десять центов остаются ему. А теперь… может быть, и гость тоже даст ему на чай.
Он побежал назад в отель, к лифту.
Где-то играл струнный оркестр, и чудесные звуки наполняли вестибюль. Неторопливо проходили люди, – такие нарядные, самоуверенные, так непохожие на тех, кого он встречал на улицах и вообще вне стен отеля «Грин-Дэвидсон».
Дверца лифта распахнулась. Несколько человек вошли в кабину, после всех – Клайд и другой рассыльный, поглядевший на него с любопытством. На шестом этаже этот мальчик вышел. На восьмом вышли Клайд и пожилая дама. Он поспешил к двери номера 882 и постучал. Дверь приоткрылась; обитатель номера успел сменить пижаму на брюки и побриться.
– А, уже! – воскликнул