Я не стал спрашивать отца, почему он выбрал МП и как попал на мой корабль. Просто от этого мне было тепло – много лучше, чем когда-либо, когда я удостаивался его похвалы. И зачем он пошел на службу – я, похоже, знал. Мама. Никто из нас и словом о ней не обмолвился – тема слишком больная.
А потом я перевел разговор в другое русло:
– А как ты все это время жил? Где был, что делал?
– Тренировался в лагере «Сан-Мартен»…
– Не в «Кюри»?
– Нет, это новый. Но шишки все те же, надо думать.
Только выпустили нас на два месяца раньше – выходных не было. Потом я просился на «Роджер Янг», но вместо этого попал к Добровольцам Макслаттери. Хорошая часть.
– Да, слыхал.
Добровольцы имели репутацию ребят жестких, крутых и серьезных в деле – почти как Дикобразы.
– То есть была хорошая часть. Я несколько раз ходил с ними в десант, и несколько ребят нашли себе могилу, а потом я получил это.
Он поглядел на свои шевроны.
– Когда мы ходили на Шеол, я уже был капралом.
– Ты там был? Я тоже!
В эту минуту отец стал для меня ближе, чем когда-либо в жизни.
– Я знаю. То есть уже потом я узнал, что вы там тоже были. А мы дрались миль на пятьдесят севернее. Мы отражали их контратаку, когда они полезли из-под земли, как летучие мыши из пещеры.
Отец передернул плечами.
– Так что, когда все кончилось, я остался капралом без части. Ее уже не было смысла восстанавливать. И меня отправили сюда. Была еще вакансия у Белых Медведей, но я договорился с сержантом по распределению, и, будто по волшебству, пришла заявка на капрала с «Роджера Янга». И вот я здесь.
– А когда ты пошел на службу?
Как только я задал этот вопрос, я понял, что этого не стоило делать, но надо было увести разговор от Добровольцев Макслаттери – человеку, потерявшему свою часть, лучше поскорей забыть о ней.
Отец сказал тихо:
– Вскоре после Буэнос-Айреса.
– Понимаю.
Некоторое время отец молчал, а потом мягко сказал:
– Нет, сынок, похоже, ты не все понимаешь.
– Сэр?
– Ммм… даже не знаю, как толком объяснить. Конечно, гибель твоей мамы сыграла большую роль. Но я пошел в армию не только чтобы отомстить за нее. Свою роль здесь сыграл и ты…
– Я?
– Да, ты. Я с самого начала лучше мамы понимал твой поступок, не стоит винить ее, ведь женщины смыслят в таких делах не больше, чем куры в плавании. Мне кажется, я понимал, почему ты пошел на службу, хотя и сомневался тогда, что ты сам это понимаешь… В конце концов, половина моей злости на тебя была из-за того, что ты сделал то, что – я всем сердцем чувствовал – должен был сделать я. Но причиной того, что я пошел на службу, ты, конечно, не был – только дал толчок да помог выбрать род войск.
Отец помолчал.
– Я был в плохой форме, когда ты пошел в армию. Тогда я регулярно ходил к гипнотерапевту – ты и не замечал, верно? – но дальше выяснения, что я глубоко