Напротив, мне довольно самого факта ее существования – это доказывает, что я способен испытывать неведомую прежде любовь. Это осеняет меня благодатью.
Я принимаю Заир . Пусть ведет меня к святости или к сумасшествию.
Книга, названием которой стала строчка из Екклезиаста «Время раздирать и время сшивать», вышла в конце апреля. Через две недели она уже заняла первое место в списке бестселлеров.
Литературные критики, которые никогда со мной особенно не церемонились, на этот раз оказались просто беспощадны. Кое-что я вырезал и вклеил в тетрадь рядом со статьями, посвященными прочим моим книгам. Писали примерно одно и то же, менялось только заглавие:
«…мы живем в такие бурные и беспокойные времена, автор же, рассказывая любовную историю, снова заставляет нас бежать от действительности» (можно подумать, человек способен жить без любви);
«…короткие фразы, поверхностный стиль» (можно подумать, длинные фразы – свидетельство стилистической глубины);
«…автор открыл секрет успеха – маркетинг» (можно подумать, я родился в стране с богатой литературной традицией и обладал средствами для «раскрутки» своей первой книги);
«…хотя она будет раскупаться не менее успешно, нежели все предшествующие, это доказывает лишь то, что человек не готов воспринять окружающую нас трагедийную действительность» (можно подумать, критик знает, что это такое – готовность к трагедии).
Появилось, впрочем, и другое: к приведенным выше фразам рецензенты добавили кое-что новенькое – о том, например, что я, стремясь заработать как можно больше, использую прошлогодний скандал. Как всегда бывает, бранные отзывы только подогрели интерес публики. Мои верные читатели покупали книгу, а те, кто уже успел позабыть скандал с исчезновением Эстер, теперь вспомнили и поспешили обзавестись экземпляром, чтобы узнать мою версию происшедшего (а поскольку в книге об этом не было ни слова, а воспевалась любовь, они, надо думать, испытали разочарование и признали правоту критики). Издательства всех стран, где публиковались мои книги, немедленно купили права и на эту тоже.
А Мари, которой я отправил рукопись раньше, чем своему издателю, не обманула моих ожиданий: она не стала ревновать или пенять мне на то, что я, мол, открываю душу всем и каждому, а наоборот – одобрила меня и поддержала, и была ужасно рада успеху книги. В ту пору она читала труды одного мистика, никому почти не известного, и ссылалась на него в каждом нашем разговоре.
– Когда нас хвалят, надо особенно тщательно следить за своим поведением.
– Критики никогда меня не хвалили.
– Я говорю о читателях: ты получаешь от них неимоверное количество писем и в конце концов можешь решить, что ты – лучше, чем ты сам о себе думал, и тогда тебя охватит ложное чувство уверенности. Тебе покажется, что ты защищен от всего, а это очень опасно.
– По правде сказать, побывав в соборе, я в