– Да, больницы – не самое лучшее место в мире, – согласился Ашот. – Хотя, стало быть, странно это слышать от меня, как от врача…
– Это твоя работа, – возразила Хенси. – Полагаю, это совершенно другое…
– Наверное, – вздохнул мужчина, слегка прикрывая глаза длинными ресницами. – А чем занимаешься ты, Хенси?
– Ох, чем я только не занималась… Но на данный момент я не работаю.
– А кем ты мечтала стать? – странный вопрос. Этот доктор вообще был странным, он совершенно не видел граней допустимого.
«Я мечтала лечить сердца, а не разбивать их, – горько подумала про себя Хенси. – Но – не сложилось, слишком многое в жизни не зависит от нас самих. Порой, кажется, что сука-жизнь попросту над нами смеётся…».
– Я уже и не помню… – уклончиво ответила Хенси.
Это был один из тех ответов, когда оба знают, что это враньё, но никто не настаивает на продолжении. Воцарилась тишина, в которой Хенси надеялась на то, что Ашот не станет мучить её дальнейшими расспросами. Девушка не была уверена в своей игре так же, как была уверена в ней годы назад. Почти пять лет у неё практически не было практики в фальши, лжи и игре на чувствах, почти пять лет она забывала эту практику, изживая в себе пустого психопата, но он, психопат, оказался сильнее, вот только навыки чуть подрастерял…
Глава 7
Хенси открыла глаза, просыпаясь ото сна, от весьма странного сна, который оставил недвусмысленные ощущения во всём теле. Вздохнув, прикрыв глаза, подёрнутые томной поволокой, девушка прикоснулась ладонью к своему животу, покрытому тонкой тканью лёгкой майки, погладила удивительно тёплую, горячую плоть, комкая хлопчатобумажное изделие, не думая о том, как будет выглядеть после.
В венах, в нервах невесомо, но остро-ощутимо подрагивали импульсы невыносимого жара, и он, жар, растекаясь по каждому, даже самому мелкому, сосуду, стекался вниз, концентрируясь внизу живота, ожигая, опаляя, прося…
Продолжая медленно, немного лениво скользить правой ладонью по своему животу, левой рукой Хенси провела по своим ключицам, грудной клетке, коснулась упругой груди, зацепляя твёрдые соски, явственно проступающие через тонкую ткань футболки.
Не позволив стону сорваться со своих губ, разрешив себе лишь сдержанный вздох, она продолжила недвусмысленные ласки, давая просыпающемуся, ещё объятому томной негой сна телу то, чего оно желало и жаждало.
В её позвоночнике, будто, вибрировали тысячи механизмов-шестерёнок, прося выгнуть спину, подобно кошке, подобно дикому голодному зверю, которым она и являлась. А в самом низу живота, там, где концентрировался этот невыносимый жар и томление, полыхал пожар, прожигая кожу, плавя её изнутри, предельно разогревая кровь, заставляя забывать о том, что в палату в любую минуту может войти доктор, медсестра или следователь, с которым на сегодня была назначена очередная, на этот раз уже