Такого добра было много в чертогах сего полубога,
Решил он смешать спирт с водою, тряхнув головою седою.
Разумно вполне рассуждая, опять будет полно, до края.
И спирт размешался в сосуде, довольны учёные люди.
Ведь выпивки стало поболе. Водички прибавилось коле
Но, истина тут в середине. В простой, но научной, причине.
Пусть спирт и вода лягут ровно, иначе продукт будет говно!
И сколько эссенций ни нюхай, воды половину лишь плюхай.
Потом до ума доведи, напиток ты свой охлади,
А после, с лучком, под селёдку, прими внутрь холодную водку!
Демократия в Израиле!
Мордехай Вануну больше не зека.
Вышел на свободу и живой пока!
Как во время оно, оттянув весь срок.
Жителям Сиона горестный урок.
Коль в секретность метишь, грань не проходи.
За базар ответишь. Знаешь? И иди!
К правде чувства мнимые просто ни к селу.
Брось слова голимые. Привяжи метлу.
Если комментарии на руку врагам,
В нашем серпентарии будет шум и гам.
Ты не верь, не бойся, не моги просить.
Змеи ведь и просто могут укусить!
Шоссе энтузиастов. Бывшая Владимирка
На спине бубновый туз, в торбочке сухарики.
По Владимирке плетусь, и жужжат комарики.
Не жиган я, не злодей, просто доля ахова.
Я отстой среди людей и давалка махова!
Вологодский наш конвой тоже люди божие!
Мне сейчас хоть волком вой, суки краснорожие.
Может скоро разойдусь, вёрсты пеше меряя,
Как-нибудь, да обойдусь, матушка-империя!
Всё, Владимирке конец, нет такого трактика.
Пролетарий – молодец, поменялась тактика.
Молодые москвичи трудятся на строечках.
От задора горячи, хоть в бою, хоть в коечках!
Или вот туннель метро роют и с успехами,
Умирает, что старо, новому – помехами.
Громко слышится в кино марш энтузазистиков.
В церкви службы нет давно, развелось нечистиков!
Ты, виновен или нет, получай с довесками.
Колыма на много лет, чащи с перелесками!
А Владимирка пуста, не идут кандальные.
Только истина проста, тут дела печальные.
Эшелонами везут, вологодцы крутятся,
Просто заживо грызут, пусть зека помучатся.
Всё наладят по уму грозные чекисты,
Эшелон на Колыму, а в нём энтузазисты.
Тут смекальная черта, пусть названье новое.
Не изменишь ни черта, коль судьба хреновая.
Вот Таганская тюрьма, хера ль мне названия?
Как два пальца – Колыма, так что досвидания
Хокку
Осколки белого стекла на чёрно-серой земле
Мёрзнет фиолетовая петунья.
Сумрачный самурай.
Песни из спектакля «Анчутка»
Ах! Евреи, вы евреи, самурайского разлива.
Чем