из себя скромника и прямо заявляю: я ввожу в искусстве новую форму и даже новый вид искусства, каковые лежат вне жанров, во всяком случае, вне жанров, доныне известных и принятых. Преимущества? – Сколько угодно! – полная творческая свобода, отсутствие каких-либо канонов, убивающих мысль и фантазию автора и дающих критикам возможность все время на что-нибудь ссылаться. А не будет на что (кого) ссылаться – придется им все из головы придумывать – аргументы всякие, и недостатки самим формулировать. Вот тогда мы и посмотрим, что они запоют. А на готовеньком да спокойненьком всяк дурак умеет критиковать. Короче: когда кое-кто кое-кому кивнет конфиденциально-категорически-кураторски, каждый крикливый кретин квалифицируется как критик. Критиковать – разлюли-малина, это все равно, что за зайцем на вездеходе гоняться – днем у того на это никаких ног не хватит, а ночью и того лучше – полоснул по нему фарами, он и присел, ослепши: видно его как облупленного, а ежели заяц прожектором освещенный, то зайцу тому верная хана, потому как по освещенно-указанной цели лупить одно удовольствие – попадание безусловное, промаха тут не бывает, и риска никакого – где там косому против такой многолошадинной силы! Я бы за это, как и за размножанривание литературных произведений, карал по дракуловским законам, законодательно запретив и то и другое, как и многое прочее… Тут ведь с прожекторной охотой и еще одна схожесть – чем труднодоступней для читателя книга – тем смелее ее громят критики, и тем беззащитней читатель с автором, точно так же, как чем темнее ночь – тем гибельнее она для зайца. Впрочем, если глубже посмотреть, охотник-браконьер даже благороднее такого критика – лупит себе мелкой дробью по неразумному зверю, и то взатай и без всякой философии – наоборот, ладит стихушничать, а критик – тот мало того, что шпарит картечью по сапиенсу, так еще и норовит образованность свою показать – как развезет… А когда надо прямо сказать, плохо оно или хорошо – цитаты пользует, да те, что погромче, позаканонистей, – тут уж не вездеход, а как бы чистый танк под ним получается. Вот и выходит, как ни облажал – безответственность гарантирована. Попробуйте-ка вспомнить, кого из них за былые облажания хоть к чему-то привлекли, иду на спор – не вспомните!
Но это я вроде бы крайний случай беру, критика, она, конечно, многогранна в своих видах и подвидах. Если посмотреть, что такое критика сама по себе, то выяснится, что задумана и создана она человечеством не с худшими намерениями, а, пожалуй-что, и наоборот. Она, если ее в идеале брать, – могучий рычаг прогресса – в смысле продвижения к тому же идеалу (опять же если к нему всерьез решено двигаться). А если не всерьез, то критика оборачивается к своему создателю не лицом, а как бы наоборот, а тут, как известно, начинаются сплошные извращения… И в результате все приходит к своему антиподу. Я вот, например, покритиковал как-то одного своего хорошего приятеля, и покритиковал-то по делу, а он обиделся. Я ему и говорю, успокаиваючи:
Ага, ты не любишь критику!
А он мне в ответ:
– Покажи мне человека, который любит критику… Я ему сдуру пообещал, а теперь вот ищу, до сих пор почему-то никак не
