Перспектива сойти с карьерного забега в только начинающейся новой дистанции казалась ей нелепой и неразумной, как бы не была сильна в ней столь свойственная ей леность. К тому же подруга не раз говорила ей, что выброшенные из служебной биографии годы ухода за ребенком обязательно скажутся на ее квалификации, и шансы вернуться и уж тем более быстро продвинуться дальше после возвращения представлялись ей более чем призрачными. Думая об этом, она все чаще приходила к мысли о том, что в воспитании детей должны помогать родственники, и мысли об этом приносили ей так нужное в эти минуты спокойствие и хотя бы временную уверенность в успешности семейного предприятия.
Мысли, то и дело сновавшие в ее голове, отвлекали от монотонного ежедневного косметического моциона, она и не успела заметить, как все приготовления к новому рабочему дню были уже сделаны. Из-за необходимости рано вставать, ей все приходилось делать с вечера – таково дьявольское наказание «сове», обреченной быть «жаворонком». Половина седьмого утра – маленький «судный час», точка невозвращения – стоит дать себе хотя бы секундную слабинку, и вот ты уже теряешься в нескончаемом порочном лабиринте – веки снова начинают слипаться, тело приобретает ночную тяжесть, сознание снова норовит упасть в сладостную сонную дремоту. Обходя разбросанную в коридоре обувь, она снова побрела в ванную и, оперевшись о холодный фаянс, для бодрости дважды ополоснула лицо ледяной водой: веки ее встрепенулись, глаза сфокусировались, тело вздрогнуло.
Быстро позавтракав воздушным творожком, бутербродом и чашкой зеленого чая, она спешно набросила на себя заранее развешанную на стуле одежду, и почти моментально