В канун 20-летия перестройки, коснувшись этого вопроса, М. Горбачев подчеркнул, что, по его мнению, «нереформируемых общественных систем не бывает». Перечислив изменения, вызванные перестройкой, он заметил, что еще до того, как перестройка была остановлена августовским путчем 1991 года и распадом Советского Союза, она уже модифицировала систему, в частности, осуществила смену политического режима20.
Главное состояло не в «романтических иллюзиях», которые, несомненно, были, а в том, что перестройка дала мощный импульс демократическим переменам, пробудившим массовый энтузиазм и общественную самодеятельность, заложивших основы формирования гражданского общества.
Характерной чертой периода перестройки было то, что и «пресса была равна общественному состоянию». Это подчеркнул в своем интервью один из «медиапрорабов» перестройки Е. Яковлев, бывший в те годы главным редактором еженедельника «Московские новости», олицетворявшего собой рождение новой, демократической прессы. «Газета, – особо подчеркнул он, – играла заметную роль в формировании демократических устремлений в обществе и, по сути, способствовала объединению единомышленников. Мне и моим коллегам – Юрию Карякину, Алесю Адамовичу, Александру Гельману, Николаю Шмелеву, Тимуру Гайдару, Юрию Рыжову и другим – необходимо было как бы распрямить в себе пружину, до предела сжатую временем тоталитаризма… Мы все очень торопились… потому что мы кожей чувствовали ограниченность отведенного нам времени…»21
О роли печати, влиянии слова на общественное сознание в период перестройки интересно размышляет и В. Коротич, бывший
главный редактор самого популярного в те годы журнала «Огонек», сумевшего наладить «обратную связь» со своими читателями: «Мы получали тысячу писем в день… Ездили в командировки для подготовки материалов по письмам. Содержание почты о чем-то говорило. Во-первых, это было изъятие страха из людей. Они писали о том, о чем раньше боялись даже разговаривать вслух. Люди получили возможность выговориться… Нарастал огромный слой активной интеллигенции,