Теория и практика мультикультурализма в странах Запада. Владимир Назаров

помощи культурным меньшинствам, отчасти потому, что лишь при такой поддержке их члены смогут пользоваться определенной степенью автономии, которую он рассматривает как важнейшую из либеральных ценностей. Это означает, что меньшинствам оказывается помощь как в их стремлении к интеграции, так и в попытках поддержать свое «особое» существование. То есть в первую очередь таким группам должны быть предоставлены юридические и политические льготы, дающие им больше возможностей для сохранения и процветания в рамках общества. Возможно, речь идет о наделении их особыми правами на представительство в органах власти, признании их культурных традиций (скажем, за счет их включения в государственную символику или составления списка официальных праздников с учетом религиозных обрядов меньшинства, а не только большинства) или освобождении некоторых групп от части предписанных законом обязанностей. Во-вторых, такая помощь предусматривает принятие законов, позволяющих культурным меньшинствам защищаться от внешних влияний. В частности, применительно к коренным народам Кимличка рекомендует предоставление им прав самоуправления. Во всем этом взгляды Кимлички отличаются от мнения Барри; однако оба они убеждены, что самостоятельные группы в составе либерального государства должны соблюдать ряд основополагающих либеральных ценностей. Никаким груп пам нельзя позволять полностью пренебрегать либеральными нормами.

      Мультикультурализм возник как интеллектуальная реакция на концепцию «плавильного котла», господствовавшую в США в ХХ в., явившись своеобразным актом признания бесплодности ассимиляционной политики, направленной на культурную гомогенизацию полиэтнических сообществ. В. С. Малахов пишет об этом так: «Вплоть до середины XX в. государства, построенные на идеалах либеральной демократии, придерживались общей стратегии нациостроительства, а именно: проводили форсированную ассимиляцию культурных меньшинств. Независимо от происхождения этих меньшинств, от них ожидали растворения в “плавильном котле” нации, или уже существующей, или формирующейся. Несмотря на существенные различия между “национальными государствами” Старого Света и “иммиграционными странами” Западного полушария, для либеральных демократий этого периода была характерна ориентация на традиционный идеал нации как сплоченного сообщества. И здесь и там культурные различия рассматривались как в принципе преодолимые и не были предметом общественных дискуссий.

      Приблизительно со второй половины 60-х гг. ассимиляторская стратегия начинает подвергаться ревизии. В течение двух последовавших за 60-ми гг. десятилетий различные государства демократического мира приходят к той или иной форме признания культурного многообразия. Они перестают считать культурную неоднородность тем, что подлежит преодолению или устранению»7.

      В литературе, посвященной мультикультурализму, как правило, отмечаются два основных фактора, сформировавших настоящую политическую и социокультурную