Он протянул руку, и Фанни вложила в нее свою. Мальчишка тряхнул ее, легонько сжал, отпустил очень бережно, потом улыбнулся – ох, Пресвятая Дева, что же сделала с его лицом и глазами эта мгновенная улыбка, каким светом зажгла! – и ринулся прочь по мосту, перебежал набережную и исчез где-то в переулках, ни разу не оглянувшись.
Фанни точно знала, что он не оглянулся, она ведь смотрела ему вслед.
А вот чего она не знала, так это того, что на нее все это время тоже смотрели. Наблюдатель находился буквально в десятке метров от них – прятался между закрытых ларей, где днем топчутся букинисты. Ему было видно все, и по выражению лиц Фанни и этого спасенного юноши он вполне мог догадаться о содержании их разговора.
Наблюдатель всматривался и удовлетворенно кивал: все шло по плану. Дай бог, чтобы события так же развивались и впредь.
Наблюдавший за Фанни человек не последовал за ней, когда она медленно пошла по мосту, а потом, наконец, побежала. Со стороны могло показаться, будто она решила догнать парня, может, провести с ним еще одну душеспасительную беседу, однако наблюдатель знал, что таков маршрут ее обычной утренней пробежки: через Пон-Неф, потом по набережной Сите до Пон-Рояль, потом через Тюильри и Лувр на площадь Колетт, мимо Комеди Франсез на улицу Ришелье, оттуда до улицы де ла Бурз, откуда всего несколько шагов до ее дома на углу рю де Колонн.
Этот человек хорошо знал маршрут Фанни, потому что следил за ней давно.
А вот о чем он не знал, так это о том, что за ним самим тоже кое-кто следил этим сумрачным февральским утром, которое, впрочем, с каждой минутой становилось все яснее. На сегодня синоптики обещали некоторое потепление, а прогнозы парижских синоптиков, как известно, всегда сбываются.
Почти всегда.
Санкт-Петербург, 1780-е годы
– Ну, друг мой, это несправедливо! – сказала однажды, смеясь, императрица Екатерина графу Александру Сергеевичу Строганову. – Вы, мужчины, чуть состареетесь, вовсю начинаете приударять за молоденькими красотками, приманиваете их мошной да каменьями. А мы, женщины, разве хуже? Неужто думаете, что нас, когда мы в возраст входим, перестает молодая красота привлекать? Да ведь мы тоже живые! Отчего ж нам нельзя любить молодых красавцев – пусть и приманивая их не токмо ложем, но и всем, во что горазды по мере своего состояния и положения?
Этот разговор Екатерины с ее старинным приятелем происходил не по отвлеченному поводу: императрица тогда сгорала от страсти к двадцатидвухлетнему красавцу Александру Ланскому, и ей чудилось, что такой невероятной любви в ее жизни никогда не было.
Что ж, в этом и заключалось ее счастье и горе, что она всегда любила словно впервые. Однако Александр Ланской был истинно достоин такой любви.
Считается, что сильная женщина может вполне обойтись без мужчины. В крайнем случае станет иметь его только для постели. Трудно представить себе более сильную женщину, чем Екатерина. Однако она не могла обойтись без мужчины не только