– Тимей не боялся конкуренции, он выиграл гранд, будучи преподом в Строгановке, учился в Германии.
– А я чувствую, что его сгубила умопомрачительная страсть, он не сделал выбора – с кем жить дальше, а просто сбежал, но не вынес разлуки, начал письма писать. И снова страх…
– Страх падения рейтинга? Однако, бабы… —
Семен оглядел подругу, размышляя, затевать ли спор, ибо все сведется на личные, прискучившие ему отношения.
– Знаешь, Катюня, дай нам поработать. И хватит курить, лучше займись собой.
– Время было другое, они слов-то таких не знали, мне кажется, что художнику просто мешала семья. Он задыхался, вмешивались в творческий процесс такие курочки, как Катя (деньги, кредиты, шубки, брюлики, машинки для блондинки), и все шло прахом. – Тарас исподлобья смотрел на Катю.
– А мадам мудро соблюдала дистанцию и вошла в историю живописи, не претендуя на славу – собственность создавшего образ. Возможно, она понимала, что всегда будет лишь удачной моделью известного художника, пока молода, потом ее сожрут.
– Она или он сделали замечательные выводы, напустили туману, в котором каждый подумает в меру своей испорченности. Это привлекает. Рекламный трюк. Поэтому ни слова о ней. Нигде, никому. Не так ли, Вадик? —
– Я не всегда имею настроение вступать в разговор. Именно – вступать, словно в желе… многоликий образ. Не загадка. Образ один, а взыскующих глаз неисчислимое множество. Поэтому чуть выше мольбертов и пытливых взоров. Посвящать в свои замыслы недосуг. И просто докука – до… Домыслы. Лиловый край. Приближаясь, лиловая планета исчезает. Я готов закрыть глаза и не возвращаться, но видение исчезло. Гуманней не знать о ее существовании, а просто любоваться, мечтать. Велика ли необходимость? Существует ли Смысл? Не более, чем мы с вами. Стоит ли беспокоиться? Это вне нашего сознания. Извне. Уловка, магия? Таинство паузы. Всегда так просится пауза, после встречи с прекрасным. Восторженная ретушь возгласов: «Она была!» и пафос и бесстрастие увязнут. Желе. Легкий десерт иллюзий. Чернильные шторы ночи. Свечи. Все возможно. На радость? На зависть? А вот так зарисовалось… Не все ли равно – нам – балбесам, знать, – спали они вместе или врозь, что бы написалось этакое очарование во взгляде. У него столько пейзажей, натюрмортов. Да, это жизнь, но у каждого она своя. На портретах образ любви, – она не есть бытовая повседневная утеха. Отмахнуться бы от этой темы, речь ни о чем конкретном, а ощущение, что влюблен… Влюблен в призрак чужой любви. Так ведь, Тасик?
Тарас судорожно потянулся, отвлекаясь от снимков, огляделся, затушил Катькину сигарету.
– Сумерки. Материала на грош. Ерунда. Не о душевной же смуте, навеянной каталогом и теткой, писать в статейке? Ощущения. Не понять нам тех принципов, ни их самих, ни чем они и как жили. Мы другие, нам многое кажется лишним в прошлом веке. Нечто