– Здорово, старшина, – нехотя, сквозь зубы, сказал смершевец. – Похоже, прав ты оказался. Чертова связистка! Допрашиваем ее, допрашиваем – как заговоренная. Да и вообще чертовщина творится! Двое наших начали ее колоть, потом пришли с допроса и разом свалились – один с сердечным приступом, а второй как в лихорадке. Оба здоровые мужики… Ерунда какая– то! – в сердцах выкрикнул он, рубанув ладонью воздух.
– Это потому, что вы с ней как с человеком… – пробормотал Степан, снова затягивая ремень. Лейтенант остолбенело смотрел на него, приоткрыв рот как мальчишка, которому только что рассказали страшный секрет.
– Пойдем, – резко сказал Нефедов и, не дожидаясь, скорым шагом двинулся вперед.
– Сюда, – хмуро произнес лейтенант и рывком открыл тяжелую дверь. Заходя следом за ним, Степан поморщился – спертый воздух шибанул как молотом.
Потом он пригляделся. У стены стоял большой стол из чисто оструганных досок, на котором горела лампа в абажуре и были аккуратно сложены серые папки с какими-то делами.
Связистка сидела на табурете, у противоположной стены в углу – и смотрела на них. Сложив руки на коленях, чистая и безмятежная, в как будто только что отглаженной гимнастерке и юбке. Смотрела своими ярко-синими глазами и кривила губы в презрительной усмешке, от которой ее лицо почему-то казалось только красивее. Взбешенный особист, которому вся кровь бросилась в лицо, резко шагнул к ней, вскидывая кулак.
– Ах, ты!.. – и тут же бессильно уронил руку, когда Наталья рассмеялась – словно горсть серебряных колокольцев рассыпали по полу. В этом смехе было что-то завораживающее, и смершевец невольно сделал еще шаг вперед.
На плечо ему легла твердая ладонь.
– Стоять.
Он не послушался, и тогда ладонь больно сжалась клещами, а неприятный голос снова повторил:
– Стоять, я сказал! Отойди, – и лейтенанта откинуло к дверям, крепко приложив спиной об доски. Он выругался и тут же опомнился, широко раскрытыми глазами глядя на мрачного Нефедова.
– Знаешь, что? Погуляй-ка ты, командир, за дверью, своих проведай. Заскучали поди. Кто это начертил? – вдруг спросил он, ткнув пальцем в прорезанную чем-то острым на земляном полу глубокую линию, размеченную символами. Линия замыкала стул, на котором сидела женщина, в полукольцо – от угла до угла.
– Это… наверно, сержант Плахтин. Он всегда так делает, сколько раз я ему говорил…
– Толковый парень, – задумчиво хмыкнул Нефедов. – Надо бы его за такое поощрить. А ты иди, лейтенант, иди.
Когда ошеломленный и возмущенный смершевец послушно закрыл за собой дверь, Степан закурил и повернулся к связистке. Она по-прежнему сидела не шевелясь, но теперь в ее взгляде сквозила злоба и… что-то еще, похожее на опасение.
– Говори, – равнодушно сказал старшина, присев на стол.