– Как называется твоя пушка? – полюбопытствовал я. – На вид тяжелая. Кило потянет?
– Девять граммов в сердце, – ощерился Карен, цитируя незабываемую песенку из «Белого солнца пустыни». – Вот сейчас возьму и пристрелю тебя. Скажу, что хотел сбежать.
Я улыбнулся. Пистолет стоял на предохранителе, это раз. Во-вторых, Карен сначала должен был направить его на меня, а я только и ждал этого момента, так как рассчитывал, что он непременно станет тыкать мне ствол в лицо, как в дешевом боевике. Слишком пылким он был, чтобы обойтись без мелодраматических жестов.
– Послушай, Карен. – Я изобразил доброжелательное любопытство. – Почему тебе дома не сидится? Выращивал бы виноград или мандарины. Овец бы завел, коз, детей. А то мотаешься по свету, как таракан, без роду без племени. Хотя у тараканов – и тех свой дом есть. А у тебя что?
– Ах ты, билять такая! – прошипел Карен, когда понял, что я над ним издеваюсь. Потом он перестал коверкать мой язык и перешел на свой собственный, а пистолет приставил мне к самому носу. Что и требовалось доказать.
Вооруженную руку я перехватил левой, а локтем правой снизу вверх заехал Карену в лицо, метя в переносицу. Он успел дернуть головой, но от этого ему легче не стало: удар пришелся в левый глаз, и мне почудилось, что я услышал чавкающий звук, с которым гибнет раздавленная мокрица. Карен завопил то ли от боли, то ли от неожиданности, и я с удовольствием повторил удар, ощутив на этот раз локтем твердое полукружье верхних зубов. Как только противник обмяк и потерял ориентацию в пространстве, я занялся его правой рукой и без особого труда разоружил ее.
Наша схватка на заднем сиденье «Мазды» длилась не дольше пяти секунд. Пистолетом я успел завладеть еще до того, как Арам сообразил, что за его спиной происходит нечто непредвиденное, и начал тормозить.
– Не останавливайся! – гаркнул я во всю силу голосовых связок. – Башку продырявлю!
Громкий крик подействовал на Арама как удар кнута. Вздрогнув, он убрал ногу с тормозной педали и послушно продолжал ехать прямо, втянув голову в плечи. Это ему не помогло. Я достал его беззащитное ухо – рукояткой пистолета. На всякий случай. Чтобы не вздумал вмешиваться в события. А уж потом опять удостоил внимания своего соседа справа, изготовив оружие к стрельбе в упор.
Карен поскуливал, закрыв лицо ладонями. По щеке, обращенной ко мне, медленно сползал комок слизи, оставляя за собой влажный розовый след. В свете встречных фар вытекший глаз напоминал по консистенции ошметок медузы. А еще больше – смачный плевок на щеке.
– Включи освещение в салоне, – приказал я Араму, который боялся не то что оглянуться, но даже встретиться со мной взглядом в зеркальце заднего обзора.
Сначала я полюбовался рубиновым ухом водителя,