И стоит ли в таком случае о никогда не бывшем своем счастье горевать?
Глава 9
– А-а-а!.. А-а-а!..
Так, над одной басовой ноте, кричала женщина во второй предродовой вот уже пять часов подряд.
– Доктор, Рената Кирилловна, да уберите вы ее от нас! – В голосе соседки по палате слышались слезы. – Тут самой на стенку хочется лезть, а тут еще она со своим воем! Первая ты на всем белом свете, что ли, рожаешь? – сердито воскликнула она, повернувшись к кричащей женщине.
Та не ответила и даже не взглянула в ее сторону – лишь снова завела свою песню, в самом деле невыносимую.
Рената посмотрела ее, поняла, что матка раскрывается медленно, а значит, долго еще придется ее несчастным соседкам терпеть это изматывающее гудение.
– Не волнуйся, все у тебя хорошо, – сказала она женщине. – Скоро рожать пойдем.
Кажется, та ее не услышала, во всяком случае, кричать не перестала.
«Как можно настолько не иметь терпения?» – подумала Рената, выходя из палаты.
Сама она родила легко, несмотря даже на свой узковатый таз. Но это было так давно, что теперь казалось, будто бы и не с нею.
Она зашла в родзал, и как раз вовремя: акушерка сразу позвала ее к первому столу, потому что у Моисейцевой не отходила плацента. Такое бывало на Ренатиной долгой профессиональной памяти, наверное, уже сотни раз, но каждое осложнение она воспринимала как первое. И это тоже было профессиональное – не позволять себе привыкать к опасностям своей работы.
Об этом не принято было говорить, да Рената и представить не могла, как стала бы высказывать вслух подобные патетические мысли, но забывать о том, что каждую минуту отвечает за человеческие жизни, она не то чтобы считала для себя невозможным, но действительно не могла. И это не было каким-то ее исключительным качеством – точно так же не забывал об этом любой из тех, с кем она работала. За то время, что она была заместительницей заведующего и отвечала за всю врачебную деятельность, Рената добилась того, чтобы врачей с другими представлениями о своей работе в клинике не было.
И уж в чем она точно никому не призналась бы, это в восторге, который охватывал ее, когда очередные роды заканчивались благополучно и на руки акушерки или на ее собственные руки с булькающим, вот именно утробным звуком вываливался ребенок. Когда он начинал орать смешным скрипучим голосом, и так же смешно морщил личико, и щурил припухшие глазки… Рената просто физически чувствовала, как в этот момент изливается на нее такая мощная, такая светлая волна энергии, что каждый раз ей хотелось смеяться от неодолимого восторга.
Это не было ее выдумкой, а было чистой правдой. Не зря же, она давно это заметила, все врачи-акушеры до тех пор, пока продолжали работать, выглядели гораздо моложе своих лет.
И