Я вскочила с дивана.
– Ты куда? – удивился Кирюшка. – За чаем? Тогда остановлю пленку.
Но мне было не до дурацкой комедии. Отлично помню, что Ната топала ногой, обутой в высокий ботиночек без каблука. Каким образом у бегущей к метро женщины оказались сапожки на шпильке? Напрашивался только один ответ: в сторону подземки торопилась не Ната. А кто? Вновь перед глазами возникла фигурка в красной куртке, с дурацки причесанной головой: кудряшки, на которых висит заколка в виде бабочки.
В полном ажиотаже я влетела на кухню и, сама не знаю почему, дернула ящик, в котором у нас хранятся столовые приборы. Вилки, ложки, ножи веером разлетелись по чисто вымытому линолеуму. Кирюшка вбежал в кухню.
– Лампудель! Ты упала?
Я присела и стала молча собирать рассыпанное. Руки тряслись от напряжения. Девушка в красной куртке, спешившая к зданию «Новокузнецкой», убийца, сжимавшая пистолет, была не Ната. Просто они очень похожи. Внезапно вилки выпали из моих рук и снова оказались на полу. Кто-то решил подставить Вовкину жену и специально обстряпал дело таким образом, что…
– Это тебя! – Кирюша сунул мне в руку телефонную трубку. – Какая-то дура!
– Неприлично так говорить о взрослых. – Я машинально проявила педагогическое занудство и тут же рассердилась на себя.
Получается, что детей можно обзывать дураками.
– Идиотка! – не успокаивался Кирюша. – Прикинь, она спрашивает, когда похороны Лизки.
На секунду я оторопела, потом спросила:
– Кого?
– Лизаветы.
– Какой?
– Нашей!!!
Я схватила трубку и моментально услышала рыдающий голос Алены Мамонтовой.
– Господи, горе какое, горе какое! Лампа, вы держитесь. Хочешь приеду?
– Зачем? – я решила внести ясность.
– Ну помочь, поминки, посуда, блинов напечь, сковородки помыть, – зачастила Алена, – когда хороним?
– Кого?
– Лизоньку.
– Какую?
Алена на секунду замолчала, потом голосом, полным сочувствия, продолжила:
– Понимаю, тебе плохо, но…
– Если имеешь в виду нашу Лизавету, – перебила я глупую Мамонтову, – то девочка живехонька-здоровехонька, позавчера уехала на дачу к своей подружке на неделю, час тому назад я с ней разговаривала по телефону.
– Да? – растерянно протянула Алена. – Ну и ну…
– С чего тебе в голову пришло, что Лизавета скончалась? – обозлилась я.
– Э… а… у, – стала издавать нечленораздельные звуки Алена.
Я швырнула трубку на диван и с чувством произнесла:
– Дура! Недаром от нее два мужа сбежали.
– Идиотка! – подхватил Кирюшка. – Вот уж придумала так придумала.
– Балда! – я никак не могла прийти в себя.
– Балбеска стоеросовая, – охотно согласился Кирюшка.
Во мне внезапно вновь проснулся педагог.
– Нехорошо